Стало тихо… Не стучало железо, не раскачивался вагон, затих перестук колёс. Аристарх с Павлом Петровичем, покинув вагон, несколько раз прошлись вдоль поезда, после остановились на краю платформы. Аристарх от нечего делать считал широкими шагами длину платформы.
– Сто шагов? – спросил Павел Петрович.
– Да, действительно, сто. Откуда вам это известно?
– Любань, станция второго класса.
– Какие тогда первого?
– Петербург, Москва, Бологое, Малая Вишера, Тверь.
– А те, что с «заячьими зубами»-водокачками?
– Эти третьего или даже четвёртого. Кстати, знаете, какой конфуз приключился при строительстве?
– Возможно, где-нибудь забыли построить станцию?
– Нет, как раз наоборот. В Клину по ошибке был построен вокзал, соответствующий первому классу, хотя положен был второй. Обнаружили поздно, но решили уже не перестраивать.
Паровоз отцепился и уехал в депо. Состав словно обезглавили. От этого он стал выглядеть какимто безжизненным. Из-за отсутствия паровоза даже суета перед вагонами стала неуместной. Павел Петрович негромко, будто для себя, проговорил:
– Всё, что ни есть без головы, выглядит против естественного состояния вещей. А хуже того, когда голова вроде бы на месте, а на самом деле отсутствует, поскольку делается всё так, будто её и нет вовсе.
Навстречу им по платформе шёл мальчонка в подпоясанном кушаком овчинном полушубке. Шапка была ему велика, оттого постоянно сползала на глаза. Он не переставая поправлял её. Аристарху вдруг нестерпимо захотелось получить ответ на вопрос, который у него возник на переезде: что же по поводу происходящего думает самый обыкновенный деревенский мальчишка?
– Павел Петрович, давайте спросим мальчонку, что он думает по поводу паровоза, к примеру. Наверное, скажет, что внутри сидит змей-горыныч, который крутит колёса или, к примеру, нечистая сила, которую насильно посадили в трубу, отчего она неистово пытается вырваться наружу.
– А что? Весьма интересно знать, – согласился Павел Петрович.
Поздоровались… Мальчик остановился напротив, шмыгнув носом, снял рукавичку, приподнял шапку на лоб.
– Здравствуйте, барин. Чего изволите?
– Как тебя зовут?
– Ванюшка Колоденный.
– Вот скажи, Ванюшка. Как ты думаешь… Почему паровоз едет? Может, вагоны и без него смогут двигаться?
Ванюшка в очередной раз шмыгнул носом.
– Отчего же вагоны, барин, будут двигаться, если у них нет паровой машины?
Аристарх с Павлом Петровичем переглянулись.
– А паровоз?
– Паровоз – это совсем другое дело. Там паровая машина, которой для работы требуется пар. Пар получается в котле с водой, который топят дровами. Но только теперь уже есть паровозы, которые топят углём. От угля жару больше, оттого такой паровоз сильнее. Ещё всё зависит, сколько цилиндров. Вот на старых паровозах, к примеру, цилиндр был только один, а нынче уже полно паровозов с двумя цилиндрами, внутри которых двигаются поршни.
Было заметно, как у Павла Петровича с каждым произнесённым мальчонкой словом вытягивалось лицо…
– И что дальше?
– А вы что, про это ничего не слышали? – удивлённо спросил Ванюшка.
– Разумеется, нет. Кто же нам расскажет, – вставил Аристарх.
– Понятно. Только барин-то вот в форме железнодорожника.
– Нет, нет, я конторский и в этом ничего не понимаю, – замахал руками Павел Петрович.
– Так вот, – продолжил Ванюшка. – Пар от котла по паропроводам подводится к обеим сторонам цилиндра, и от распределителя через золотники подаётся то в одну сторону, то в другую сторону цилиндра. Оттого поршень и ходит туда-сюда.
