Вскочив со стула, я стремительно пересекла приемную и сорвала со щита изображение. Кажется, при этом весь зал замер от изумления.
– Нима, вы зачем безобразничаете?! – рявкнул сердитый дознаватель.
– Вот он! – Я шлепнула портрет прямо на исписанный детскими каракулями лист. – Человек, который напал на меня. Это он!
В лице стража промелькнула глухая ненависть. Прикрыв на секунду глаза, он вздохнул и пробормотал себе под нос:
– Откуда ж ты такая глазастая взялась, нима?
– Простите? – изумилась я, не понимая, чем опять не угодила придирчивому блюстителю порядка, если избавила нас обоих от долгих объяснений.
– Вызывайте дознавателя Новака из центрального предела! – последовал приказ.
– Кого?
Через час, замерзнув, как цуцик, в мрачной комнате для допросов, я искренне сожалела о собственном отличном зрении. Время перевалило за полночь, ко мне никто не шел, и складывалось подленькое ощущение, что обо мне забыли.
Рука, вначале болевшая просто невыносимо, совсем успокоилась, как будто ладонь не порезали, а слегка поцарапали. Я сжала и разжала кулак, присмотрелась к окровавленному платку, скрывавшему рану, а потом из любопытства осторожно отодвинула ткань, приготовившись к душераздирающему зрелищу. Вместо глубокой раны перепачканную ладонь пересекал тонкий, аккуратный шрам, напоминавший розовую ниточку.
– Нима Войнич? – раздался из дверей тихий мужской голос.
Шокированная неожиданным излечением, я даже не сразу поняла, что ко мне кто-то обращался. За стол уселся заспанный тип с тонкой сеточкой на грязных волосах. Раскладывая бумаги, он широко зевнул в кулак.
– Извините, у вас… – Я показала пальцем себе на макушку.
Смутившись, страж сдернул сеточку с головы и спрятал в карман замусоленного плаща.
– Я Амадеус Новак, дознаватель центрального стражьего предела, – поспешно представился типчик и протянул именную карточку с королевским гербом в уголке. – Вы утверждаете, что на вас напал ночной посыльный?
– Кто? – переспросила я.
Указательным пальцем Амадеус придвинул уже знакомую гравюру высокого мужчины в черных одеждах. Невольно бросилось в глаза, что руку дознавателя украшал золотой перстень с прозрачным камнем, стало ясно, что страж был не настолько прост, насколько пытался казаться.
Растерянность, суетливость и даже небрежность являлись частью образа, призванного одурачить окружающих. В королевстве не каждый дознаватель получал разрешение на амулет, распознающий ложь, случайно такие магические артефакты не вручали. Я узнала о таких магических поощрениях полгода назад, когда писала колонку про служителей порядка.
– Ночной посыльный, – повторил Новак. – Вор, которого мы пытаемся поймать не первый год, но он неуловим и ловок.
Мы встретились с дознавателем глазами.
– Личная информация, чужие секреты, магические артефакты – любой каприз за деньги клиента. – Голос у собеседника звучал тихо, вкрадчиво. – Никаких моральных принципов. Никто не видел его лица, не знает возраста. Мы даже не можем выяснить настоящего имени. Он похож на призрак.
Не призрак – думалось мне, идеальный хищник, умеющий предугадывать каждое следующее движение противника, легко уходящий от удара. Продуманный и осторожный. Даже ранил – заговоренным ножом, чтобы не осталось следов и доказательств нападения, только пустые слова.
– Он напал на меня на рынке, порезал и взял кровь, только вот…
– Только что?
Я быстро сняла повязку и продемонстрировала зажившую ладонь с черными полосками грязи по линиям судьбы.
