– Ну, как понимаю, ты согласен. Веди уж в свои хоромы. Пошли Ойхо. – замахал я рукой в сторону лачуги и мужик чуть помедлил, закачал головой, подхватил вязанку и повел меня к себе домой.
Ойха распинался перед мной, что постоянно лопотал на своем непонятном. Ну, я его понимаю. В дом зовет «незваного гостя, что хуже татарина», а в доме не прибрано и сало закончилось, «мыши с горя повесились».
Вблизи лачуга подтвердила свое недавнею постройку наскоро. Торцы бревен белеют свежими срубами, сами бревна еще не усохлись, а сам сруб еще будет просаживаться. Рядом с пристройкой слышно как кудахтают куры. Ну, «Дай Бог», что бы вас не посетила лисица, хорек или куница, все таки лес рядом…
Ойха открыл убогую, косую дверь, закинул во внутрь вязанку и зазывающее поманил вовнутрь. Внутри пахло дымом и чем-то из съестного. Все семейство стояло у стола и ждало старшего.
Ну, это по-нашему. Пока старший за стол не сел или из-за стола не встал, то надо ждать.
Внутри изба напоминала пятистенок, с той лишь разницей, что печки не было как таковой, а вторая комната похоже планировалась для скотины, которой у семейства пока не было. Заместо печки было костровище обложенное камнями, с дыркой в крыше над ним. Наличие костра вместо печки в общем понятно. Ну некогда заниматься печкой, когда работы в поле хватает, да и в самом доме есть что подправить. К тому же рабочих мужских рук всего две пары. Вон кстати, как на меня угрюмо и с затаенной злобой смотрит паренек пастушок с едва проступающим пушком на щеках.
Паренек на Ойху совсем не был похож. Если не сын то кто?! Прибился что ли к Ойхе, как и старшая из девчушек. Старшая, уже почти девушка. Девушка тоже на Ойху слабо походила в отличие от младшей девчушки. Младшая прижалась к старшей и в глазах у нее замелькали проблески слез. Мелкая шмыгала носом и замахала рукой, как будто отгоняла дым от лучин.
Чувствую мне тут совсем не рады. Что ты смотришь на меня, так, родной?! Паренек я же тебе ничего плохого не сделал?! Хотя понятно, считаешь меня кровником. Сожгли наверное ваше поселение, а вы, все кто в живых остались со всего селения. Вот и стали жить вместе в одной хате, все же не совсем чужие друг другу на фоне местных.
Ойха, кстати быстро смекнул, что обстановка напряженная и вооруженного гостя встречают совсем не как подобает. Что-то быстро залопотал, где-то прикрикнул и все засуетились. Старшая стала втыкать больше лучин вокруг стола, мелкая сняла с рогаток над костром какую-то похлебку, паренек начал раскладывать кособокую глиняную посуду за столом. Мы с Ойхой сели за стол.
Ойха кстати хотел, что бы я первым сел за стол, так во всяком случае мне показалось судя по его жестам, но я кивал ему в ответ, в знак несогласия. Сели мы одновременно, по разные стороны стола, пристально смотря друг на друга. Стол был не из досок, а из жердин связанных тонкими, травяными веревками. Ну откуда в доме доски на изготовление столешницы, если на крышу досок не хватает?
В похлебках что-то непонятное плавает, по вкусу как репа с кучей всяких добавок. Не мне с моей трехдневной диетой на вкус жаловаться. Все молча ели временами косясь друг на друга.
Потом, мелкая метнулась и начала разливать по кружкам что-то горячие, отвар какой-то из трав вместо чая наверно. Все пьют, значит травить меня пока не будут. Ну и я попью. Горьковато, горячо и отдает чем-то похожим на мяту. Н-да, бедновато живете, но я тут не при делах. Вот именно не при делах и не надо украдкой посматривать на меня. В первую очередь это тебя касается паренек, а то с такими мыслями на лице чувствую надо ждать тебя ночью ко мне в гости с ножом. Ты малой не балуй, я тебя стервеца насквозь вижу, опыт ночевки с ножом под подушкой в армии я благополучно приобрел. Хотя какая тут подушка?! Одеяла если есть, то и то хорошо.
