– Как же я не додумалась сделать это раньше? Чёрт меня побери! Это он по нему меня нашёл. – залепетала она, стараясь не заплакать. Потом увидела мой взгляд и решила пояснить. – Наша семейная реликвия, такой есть у всех Сугорских.
Она испуганно смотрела на погасшую стекляшку, лежащую на её ладони. Если я правильно понимаю, поворотом кольца она деактивировала амулет. Назойливое ощущение, что я где-то раньше видел что-то подобное.
– Точно только у Сугорских? – просил я, продолжая разглядывать диковинку. – Мне кажется, что я видел его раньше.
– Подобные, но не совсем такие, есть у Апраксиных, Остерманов и Альтенбургских.
Точно! Такой же был на шее той красотки в загородном особняке, которой я сделал дополнительную дырку в голове. Если бы знал тогда, снял бы с неё амулет.
– Больше ни у кого?
– Насколько я знаю – нет.
Я оторвал взгляд от амулета и посмотрел в сторону “Чайки”. Андрей Сугорский ходил вокруг машины и осматривался по сторонам. Такое впечатление, что он пытался возобновить связь с амулетом Софьи, но у него ничего не получалось. Он сделал десяток шагов в нашу сторону, потом остановился, ещё раз принюхался и спешно вернулся в машину. “Чайка” рыкнула двигателем, вальяжно развернулась и уехала.
Я выждал ещё пару минут, потом вышел из машины и направился в сторону пристройки. Там в паре окон несколько минут назад зажёгся свет. Я постучал в дверь, пришлось немного подождать, пока она откроется. На пороге стоял священник, ещё не успевший переодеться после вечерней службы. Странно, она уже давно закончилась, наверно наводил порядок, а может быть общался с кем-нибудь из прихожан.
– Чем могу помочь, сын мой? – сочным баритоном спросил дородный батюшка с кустистой, посеребрённой годами бородой.
Я представился и вкратце изложил свою просьбу. Святой отец нахмурил густые брови и задумался, строго глядя мне в глаза.
– Вижу, помыслы твои чистые и взгляд ясный, незамутнённый. Я не буду спрашивать, кто и зачем хочет вреда твоей родственнице, считаю благим делом помочь рабе Божьей, оказавшейся в сложной жизненной ситуации.
– Батюшка, – начал я, но он меня перебил.
– Отец Василий, так ко мне обращайся, – почти пропел он низким бархатистым голосом.
– Хорошо, отец Василий, – кивнул я, а сам судорожно соображал, как бы предложить ему благодарность за помощь и в то же время не обидеть? Кажется, придумал. – Я хотел бы пожертвовать на нужды храма, от всего сердца, – сказал я, доставая из кармана несколько крупных купюр.
– Богоугодное дело всегда уместно, сын мой, зайди внутрь и положи пожертвование в сундучок на столе справа. Приводи свою родственницу, могу приютить на несколько дней. У меня как раз одна помощница уехала к родне погостить, рук не хватает.
В душе я ехидно хихикнул, заставить княгиню служить при церкви, на такой прикол я даже не рассчитывал. Я зашёл в дом, справа на массивном комоде и правда стоял закрытый на замок сундучок с прорезью сверху. По лаконичной надписи на крышке я понял, что он для добровольных пожертвований. Добавил из кармана ещё несколько купюр, для храма не жалко. Вышел на улицу, поцеловал протянутое мне распятие и принял благословение. Софья правильно поняла мой жест и вышла из машины, закинув сумку на плечо.
– Спасибо, Паша! – мне показалось, что она хочет меня обнять, но, в последний момент удержалась. И на том спасибо. – Возьми это, тебе пригодится, а мне от него только одни проблемы.
