Бьет – значит убивает - страница 9

Мама строго сказала:

– Дочь, разворачивайся! Пойдем отсюда! Мы найдем тебе другого мужчину. Он не первый и не последний.

Возможно, мама даже была рада этому обстоятельству, поскольку не горела желанием выдавать меня замуж за Кайрата. Она понимала, что я собиралась создавать семью с мужчиной статусом ниже моего. Наш брак стал бы мезальянсом. Моя мама – инженер-геолог, папа – командир пожарного взвода. У Кайрата мать была медсестрой, отец – кочегаром.

Сейчас я бы на эту ситуацию махнула рукой, отреагировав, как мама: «Ты не первый и не последний». Но тогда это было для меня болезненным ударом – приданое подготовили, платье свадебное купили. Сбывалось пророчество моих родственников. Я совсем сникла: «Неужели и в самом деле замуж меня никто не возьмет?»

Ошарашенные неожиданным поворотом, мы вышли из дома родителей Кайрата. Он тут же выбежал за нами со словами:

– Гульмира, мы в любом случае распишемся, даже если свадьбы не будет.

Так и получилось. Мы с Кайратом поженились. Но на нашей росписи были мама, мамина подруга и его дядя с тетей, которые стали свидетелями на нашей «свадьбе». Свадебное платье, купленное «за тридевять земель», не пригодилось. На мне был пиджак цвета хаки и синие джинсы. На Кайрате – обычный серый свитер и черные джинсы.

Став мужем и женой, мы жили по соседству с его родителями – буквально в паре домов, но Кайрат перестал с ними общаться. Мы снимали комнатушку без удобств у его дяди – брата его мамы. Притом что у родителей Кайрата была трехкомнатная квартира. Но свекровь ее сдавала и не хотела, чтобы мы в ней жили. Наша съемная комнатка была плохонькой – с огромными щелями в полу, стекло в окне было наполовину разбито, залеплено целлофаном. Поэтому холодный ветер и стужа вольготно гуляли по нашему убогому жилищу. В Аксае (Западно-Казахстанская область) зима довольно холодная. Помню, как месяца два мы с Кайратом в тулупах и, в несколько слоев укрывшись корпешками, спали, прижавшись друг к другу.

Удобств никаких не было. Мы даже снег приносили с улицы, чтобы растаявшую воду использовать для стирки, по хозяйству. В таких суровых условиях мы жили три месяца, до тех пор, пока не произошло примирение с матерью Кайрата. Она предложила переехать в их квартиру, но при этом мы ее снимали, как чужие люди. Сын платил за проживание собственной матери! Материальное положение у нас с ним в те времена было довольно затруднительное. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, нам пришлось взять на подселение коллег Кайрата – четверых парней, которые в Аксае работали вахтовым методом и заезжали поочередно. Они занимали одну из спальных комнат. До сих пор помню этот смрад – запах пота и грязных носков, доносящийся из комнаты пацанов.

К этому времени муж уже работал ассистентом супервайзера на совместном казахстанско-итальянском предприятии Petrolvalves Kios Kazakhstan. Ему крупно повезло: без связей было нелегко найти такую работу. Его зарплата в 2006 году составляла на руки 22 тысячи тенге. Помню, на радостях мы купили в рассрочку на три месяца телевизор «с большим задом» стоимостью 21 тысяча тенге, почти как месячная зарплата Кайрата.

Тем временем я окончила третий курс (я продолжала учиться очно в Уральске, приезжая в Аксай на выходные). Началась производственная практика. Училась я на переводчика с английского и немецкого языков. Меня направили на практику в Уральск. И там я узнаю о своей беременности. Весь месяц практики у меня был жуткий токсикоз. Декан сказала мне, что после родов мне придётся взять академический отпуск. Шел второй семестр четвертого курса, оставалось всего около трех месяцев до сдачи госэкзаменов, но мне не дали окончить обучение со своими однокурсниками. Возможно, она это сделала преднамеренно, потому что я училась бесплатно по программе для детей сотрудников ТШО (Тенгизшевройл) «Орлята», а после академа обучение по этой программе не оплачивается. Поэтому, после того как я восстановилась, моим родителям пришлось оплатить последние полгода моего обучения. На следующий год я благополучно родила нашего первенца – дочку. Кайрат был этому рад. Все было хорошо. Единственное, на выписку приехали только он и моя мама. Его родителей и родственников не было: на тот момент у нас со свекровью были отвратительные отношения. Она появилась у нас дома спустя полтора месяца, до этого у нее не возникало желания хотя бы одним глазком взглянуть на внучку. Возможно, она была обижена на то, что мы назвали ребенка, по ее мнению, не тем именем.