Читать онлайн Гульмира Кабышева - Бьет – значит убивает
Введение
Моя книга посвящена женщинам. Женщинам, которые беспросветно запутались в себе и не понимают, как жить. Женщинам, которые считают, что избиение со стороны мужа – это норма, а даже если думают, что не норма, то долгие годы не могут расторгнуть брак с абьюзером. Восемь лет я вынашивала эту книгу, заново анализируя и проживая события своей жизни, о которых мне предстоит вам рассказать. Я относилась к ней как к ребенку, который должен сформироваться внутри, а после явиться миру. Теперь вы держите мою книгу – мою жизнь у себя в руках, и я могу лишь надеяться на то, что она поможет вам пережить и справиться с ужасными м последствиями домашнего насилия. Но больше всего я, конечно, надеюсь на то, что вы никогда не чувствовали на своем теле силу удара некогда любимой руки.
Большую часть своей жизни я была жертвой: все плохо, весь мир не мил, никто не понимает… И самое главное – просвета во всем этом не было видно. Я пережила сначала тяжелое детство, потом мучительный брак. Во всех эпизодах своей жизни я привыкла считать себя жертвой обстоятельств. Тяжелые, гнетущие, засасывающие меня в бездну горя и печали обстоятельства жизни. Казалось, что все события, происходящие в моей жизни, усиливали мое внутреннее непонимание мира. Мир плохой, враждебный, а будущее – туманно, неопределенно и вовсе не радужно. Света в конце тоннеля я не видела, продолжая кутаться в свои невеселые мысли, пока не осознала: проблема-то во мне, в моем внутреннем состоянии и взглядах на мир, в моей убежденности в том, что все плохо.
Проблема бытового насилия в современном Казахстане – очень актуальный и острый вопрос, который практически никак не решается на протяжении долгих лет. Вот уже пять лет я живу в Турции, наблюдая за новостями из Казахстана, где женщины до сих пор боятся, до сих пор живут в молчании. Казахских женщин все еще избивают и, к сожалению, убивают. Им все еще легче отмолчаться, нежели высказать свою точку зрения и отстоять свои права.
Откуда это все «растет»? Я часто задумываюсь над культурным аспектом роли женщины в тюркском обществе, пытаясь понять, что несет с собой средневековое наследие. Я выросла на западе Казахстана, где все традиции и обычаи должны были соблюдаться неукоснительно. Женщине отводилось место безмолвной служанки: всегда молчать, знать, что твое место на кухне, быть прилежной и послушной. Все остальное, выходящее за рамки правил и законов, каралось ұятом.1 Казахская женщина знает, сколько горя, скорби, отчаяния и страха в этом слове. Сколько в нем слез женщин, так и не решившихся переступить через законы и не нашедших в себе сил защитить себя. Если девушку украли замуж, то она уже не могла убежать. Часто будущая свекровь просто ложилась на порог и говорила: «Переступишь через меня – никогда счастливой не станешь!» Опять ұят. Не это ли эмоциональное насилие, шантаж и манипуляции? Вот что происходило на культурном уровне, а зачастую и сейчас происходит на западе страны. Актау, Атырау, Мангистауская область все еще под влиянием этих традиций, и мне даже стыдно было признаваться в том, что я с запада Казахстана. А потом было стыдно признаваться, что у меня проблемы в семье, потому что в обществе принято: раз ты вышла замуж, все остальное – твои проблемы, сугубо личные. И разбираться со своими проблемами тоже нужно самой – не смей грузить родных, близких или знакомых. Раз есть муж, значит, проблемы семьи решать нужно только с ним. «Бьет? Сама виновата!» В таком вакууме и находятся наши женщины, когда не от кого и негде получить понимание и поддержку, когда защитить себя можешь только ты сама, да и то не всегда.
Раньше мужчина обязан был выплатить за девушку калым. Схожесть традиции с обычной покупкой вещи в магазине наложила свой отпечаток. Мужчины стали нашими хозяевами, а мы – их вещью. И спорить с культурными традициями было невозможно – это все равно что плыть против течения. Именно культурные особенности я считаю первоочередными, а вовсе не отсутствие эмоционального интеллекта или нехватки самообладания у мужчин, хотя и это тоже весомые причины.
«Заплатив» за женщину, мужчина волен делать с ней все что угодно. А женщина понимала, что надо терпеть: откуп мужа отдан родителям, вернуться домой будет стыдно, ведь во многих семьях раньше выдавали девушек замуж, чтобы не нести лишнюю финансовую нагрузку. А уж если с детства девочка привыкла к насилию в родительской семье, то это просто стало обыденностью в ее картине мира. «Все так живут, и я так буду», – думает она, продолжая терпеть насилие, и считает это нормой жизни. Как влияет результат бытового насилия на детей? Они вырастают с низкой самооценкой, разрешая обращаться с собой как с вещью, не защищая себя и свои права, а потом и сами аналогично относятся к другим людям, позволяя себе рукоприкладство, насилие и даже убийство… Это замкнутый порочный круг сансары, из которого выйти можно только через осознание масштаба этой народной боли.
Я верю, что моя книга сдвинет это ужасное «колесо» к нашему общему светлому будущему без насилия.
Если вдруг сейчас кто-то из женщин, как и я когда-то, находится в состоянии апатии, депрессии, безволия, подвергаясь бытовому насилию, пусть будет уверена в том, что решение есть. Если смогла я, сможешь и ты. Найди силы бороться за себя и свое будущее, чтобы оглянуться назад и поблагодарить себя за то, что все было не зря. А чтобы еще больше мотивировать и поддержать читательниц, в моей книге будет еще девять историй женщин, которые пережили бытовое насилие.
Пусть наши истории послужат для вас исцелением и поддержкой, помогут осознать, что домашнее насилие нужно и можно остановить. Терпеть совсем не обязательно. Бояться не нужно. Если он бьет, то он тебя убивает. И никак иначе быть просто не может. Своей книгой я хочу разрушить закоренелые устои и стереотипы: «бьет – значит любит», «бьет – значит сама виновата», «бьет, потому что провоцируешь», «бьет – и это нормально, так у всех». Нет и еще раз нет!
Я хочу, чтобы женщины Казахстана перестали себя обесценивать, научились себя уважать и понимали, что рукоприкладство и эмоциональное насилие – это ненормально. Первая потребность женщины в отношениях с мужчиной – быть в безопасности. Это в принципе потребность любого человека, неважно какого пола, возраста, и социального положения. Безопасность – это базовое право, данное нам с рождения.
Женщина должна не бояться открыто заявлять о своих правах, как и защищать их. Ни один мужчина не должен уйти от ответственности за свой поступок. Женщине необходимо осознать, что ее права защищены законом.
Не каждая женщина решится открыться перед обществом в том, что творится за стенами ее дома. Я тоже сталкивалась с непониманием со стороны близких людей и в социальных сетях, когда в Instagram и Facebook заявила о том, что десять лет семейной жизни я подвергалась насилию. Большая часть людей считает, что мое честное признание – это «сор из избы», который я вынесла на общее обозрение. Страшно, что многие в социальных сетях правда считают: «бьет – значит любит».
Я не медийная персона, у меня нет регалий, я не звезда, а простая женщина, которая хочет поделиться своей историей – тем, как освободиться от домашнего насилия и построить жизнь заново. Я обычная мама троих детей, пережившая побои, манипуляции, преследования и суды. Я избежала смерти, хотя могла оказаться очередной женщиной, которая не смогла выжить под натиском мужской жестокости. Все, что происходит, всегда к лучшему. Если бы не произошло все то, что было в моей жизни, я бы никогда не оказалась там, где нахожусь сейчас. Я не стала бы более осознанной, любящей и заботливой по отношению к себе и к миру. Я не стала бы более ответственной, и я бы не полюбила себя, не пришла к мысли, что никто, кроме меня, не способен сделать меня счастливой. Не знаю, где бы я сейчас была, если бы не начала работать над собой. Домашнее насилие на протяжении десяти лет брака подтолкнуло меня взглянуть на жизнь совершенно иначе.
Своей историей, опытом и сегодняшним взглядом на жизнь я готова поделиться с вами.
Часть I
Моя история
Глава 1. Детство, «разрисованное» синяками
Бьет – значит любит?
После уроков я возвращаюсь домой. Но, как только захожу в квартиру, слышу разгневанный голос отца:
– Ну сейчас я вам покажу!
Отец нервно сжимает кулаки и свирепо поглядывает на нас с братом. Я сразу напрягаюсь, потому что знаю, что нас ждет дальше. Смотрю на Жанибека – он тоже сильно напуган. Отец велит нам идти в зал. Входит сам и медленно закрывает за собой тяжелую скрипучую дверь. Он берет в руки свой потертый армейский ремень и приказывает нам повернуться лицом к стене. Мы с братишкой поворачиваемся и как по команде сжимаемся. Отец, недолго думая, замахивается ремнем и со всей дури начинает нас пороть. Да так, что звезда на золотой начищенной бляхе даже через одежду оставляет отметины на наших щуплых вздрагивающих телах.
Во время подобной безжалостной экзекуции из взрослых (кроме папы) в зал никто не входил – было запрещено. Мы, совсем дети, вынуждены были оставаться один на один с этим ужасом, нестерпимой болью и свирепым, разгневанным отцом. Мне было восемь лет, Жанибеку – всего шесть.
Детство принято считать чудесной, беззаботной порой, полной легкости и звонкого смеха. Но в моем случае редкие недолгие минуты детского счастья и радости быстро сменялись болью, обидой и слезами. Это было детство, «разрисованное» синяками, со «вкусом» боли и слез.
Одно время наш папа очень сильно пил. Он понимал, что это является проблемой, и поэтому закодировался. Во время его запоев бывало, что из окна нашей квартиры (мы жили на пятом этаже) вылетали журнальный столик, телевизор – всё, что ему попадалось под руку. В такие минуты мы с мамой постоянно убегали к соседям, прячась от разбушевавшегося отца.
Уже после того, как он закодировался, в нашей жизни начали происходить более страшные вещи. Если раньше, выпивая, он вымещал свою злость в основном на неодушевленных предметах, то после кодирования весь потенциал его неконтролируемой агрессии обрушивался на меня, брата и маму.
Отец нас бил буквально за всё: за то, что поругались с Жанибеком или вернулись поздно домой, за плохие оценки или вовсе без повода. Стегал ремнем или бил кулаком. А рука у него была тяжелая, натренированная – папа служил в ВДВ и был командиром пожарного взвода. И больше всего мы боялись именно медной пряжки его армейского ремня, которым он частенько нас пугал. Но когда его не было под рукой, в ход шло абсолютно всё – как-то отец, «воспитывая» нас, сломал пластмассовые трубки от пылесоса. И все эти кошмары происходили за наглухо закрытыми дверями. Мне от отца доставалось меньше, чем брату, потому что он учился намного хуже, но и мне мало не казалось. Невероятно тяжело вспоминать эти моменты. Это моя боль навсегда. И усугублялась она тем, что ее причинял близкий, родной мне человек, которого я, несмотря ни на что, очень любила. Даже больше, чем свою мать.
В атмосфере постоянных побоев и угроз, дикого страха и беспомощности мы и росли. Мама с отцом развелись, когда мне было примерно пять лет. Папа завел другую семью и разрывался между ею и нами. В итоге через три года мы стали жить под одной крышей: мама, мы с братом, отец, наша мачеха и ее дочь от другого брака Марика. Так мы прожили четыре года. И именно в этот период он не просто гонял нас по этажам, а начал нас избивать.