Рейнгхард молчал. Шолл и Отт переглянулись между собой и, улыбнувшись, Шолл предложил:
– Господин капитан, вы несколько незнакомы с Японией, и давайте поступим с вами следующим образом. По причине занятости вы не можете сейчас отлучаться с базы, «Бетельгейзе» требует вашего внимания, но вот денька так через три или четыре, я уточню…, хочу предложить вам посетить японский театр. Рекомендую это сделать не в одиночку, красивая женщина может вас сопровождать, ну вы поняли меня. В общем, на сегодня всё. Мы не задерживаем вас более. Спасибо. В вашей разумности не сомневались ни я, ни господин генерал. Прощайте, а про театр всё же подумайте. Не пожалеете.
Не сговариваясь, все трое поднялись со своих мест и стали прощаться, пожимая руки друг другу. Рейнгхард повернулся и направился к выходу, но перед самой дверью его остановил голос полковника Шолла:
– Господин корветтен- капитан Рейнгхард!
Капитан обернулся. Лица обоих офицеров были серьёзными. Посмотрев на генерала, Шолл продолжил:
– Будьте готовы к тому, что вы не скоро увидите свою семью, если вообще такое станет возможно. Простите, мне очень жаль, и поверьте, мне нелегко такое сообщать вам, солдату Германии.
Рейнгхард промолчал и, кивнув головой, вышел из кабинета.
Некоторое время Шолл и Отт сохраняли молчание. Наконец генерал произнёс:
– Ну? И что скажете? Может он дурак? Хотя я очень далёк от этого определения капитану.
Шолл криво усмехнулся и ответил:
– Да вовсе нет, и далеко не дурак. Он прекрасно понимает, что никто кроме него не справится с «Бетельгейзе», ну а если и так, то придётся менять и экипаж. Только бунта нам тут не хватало. Поэтому мы будем носить на руках этого Рейнгхарда.
Отт согласно кивнул головой и, подняв палец вверх, сказал:
– Я бы походатайствовал перед…, – он не назвал имени могущественного человека, который присваивал воинские звания, и продолжил, – … о присвоении ему очередного звания, но у нас абсолютно нет времени, тем более сейчас, любые блага из Берлина не совсем нам на руку. Надо подумать, как наградить капитана и что бы это было непременно наше ведомство, награда из наших рук.
В один из весенних вечеров к парадному входу отеля «Хоши» города Нагасаки, подкатил сияющий лаком экипаж. Корветтен- капитан Отто фон Рейнгхард сидел в вычищенном морском плаще и парадном мундире офицера флота, при наградах и морском кортике. Он хотел было сойти, но служитель отеля жестом остановил его, давая понять, что сейчас не тот случай, чтобы выходить и встречать даму. Тут же двери отеля распахнулись, и на пороге появилась Тай-Тикки в вечернем платье, склонив покорно голову. Служитель помог ей подняться по ступенькам и склонился в поклоне. Экипаж тронулся. Весь путь до здания театра она сидела молча, всё так же, не поднимая головы. Отто вдохнул воздух, решив первым нарушить не совсем удобную паузу и сказать что-нибудь, да хоть о погоде, но вспомнив о невероятном языковом препятствии, только развёл руками, очертив в воздухе круг. Девушка сидела так, словно находилась в другом измерении, она совсем не походила на ту страстную женщину, которая была с ним накануне.
Расстояние между ними сократилось, когда они оказались в самом театре, очень маленьком помещении, освещаемом огромными свечами и крохотной сценой. В зале были в основном иностранцы и немногочисленные японские пары, буквально распираемые от своей важности, тем не менее, всё было достойно и очень тихо. Зрители разговаривали между собой очень тихо, а то и вовсе молчали, рассматривая необычное место, куда им довелось попасть. Оглядевшись, Рейнгхард подумал:
