Снова посетило острое чувство сожаления. Мне бы к продвинутой по этим временам технике и отменной реакции, ещё бы челюсть чугунную и здоровье лошадиное! Не то чтобы судьба профессионального спортсмена так уж меня прельщает, но…
… всё-таки жаль.
«– Мясорубка», – давлю тошноту при виде окровавленных лиц, оскаленных зубов и запаленного дыхания бойцов. Неинтересно…
Некоторое разнообразие вносят попытки бойцов использовать «грязные» трюки, вроде тех же ударов открытой ладонью, да прихваток за шею, но в целом… Любой мало-мальски опытный боксёр, за исключением может быть только офисного планктона, занимающегося боксом исключительно ради кардио, знает эти трюки весьма недурственно. Знает, и как правило, умеет применять.
По крайней мере – в России. У нас там «бокс» и «улица» понятия почти тождественные. Знаю… знал десятки боксёров, и все они, без исключения, если не прошли через криминал, то как минимум потёрлись рядом. Да собственно, в контактных единоборствах это скорее норма, чем исключение.
А я так и вовсе базовый рукопашник, для меня эти прихватки и прочие «грязные» элементы старого бокса, едва ли не основа-основ. Поучить могу… Опять-таки, улица не понаслышке знакома. Тоже… потёрся.
И снова внимание на ринг… он уже мокрый от пота, капающего с бойцов, и крови. Лица боксёров в крови от многочисленных сечек, в глазах уже никаких мыслей, кроме а движения, и без того не блиставшие техникой и разнообразием, стали ещё проще.
Иногда они, послушав тренера или секунданта, пытаются сделать что-то технически сложное, но не получается.
– … какой бой, какой бой! – восхищается Ильин, – Что ни говори, а стойкие бойцы!
– … я в восемьдесят восьмом таким вот ударом… – доносится от Гиляровского, азартно размахивающего руками.
– … необыкновенно жаль тех, кому не выпала возможность попасть на этот необыкновенный турнир, проведённый в лучших традициях олимпийского духа! – с одухотворённым лицом диктует репортёр сам себе, наспех стенографируя в блокноте.
Наконец, этот ужас закончился, и решением судей победа была присуждена Савину. В зале заспорили, я уже совал в рот гуттаперчевую ленту, прикусывая её поудобней зубами.
Один из судей, увидев это, покачал неодобрительно головой, но ничего не сказал. Турнир у нас любительский, а наличие или отсутствие капы в таких случаях обычно остаётся на совесть самого спортсмена. В основном, к слову, капой не пользуются…
Ринг замыли и протёрли насухую, собрав с пола парочку зубов.
– … следующая пара бойцов…
Денисов торопливо шнурует мне лёгкие перчатки, пока распорядитель зачитывает наши антропометрические данные.
– … вес три пуда пять фунтов, рост пять футов четыре дюйма[19]. Размах рук…
Давлю желание перепрыгнуть через канаты, и подныриваю под них, оказываясь на ринге. Сразу же сбрасываю с плеч куртку и начинаю пританцовывать на носках, не обращая внимания не недоумённые возгласы и смешки.
– Давай, Попович! – и мой соперник подныривает под канаты.
«– Какой попович? Он же Архангельский?! А… сословие священнослужителей, наречён Алексеем… вот оно что!»
Боец Сокольнического общества старше меня лет на семь и поглядывает весьма самоуверенно. Он хорош собой, несколько даже фатоват и слащав, так и напрашиваясь на пасхальную открытку или рекламу конфет.
– … соперники, пожмите друг другу руки… – шаг, касаемся перчатками, и снова расходимся назад. Почти тут же бьёт гонг, и Попович, выставив вперёд левую руку, бросается вперёд в каком-то фехтовальном выпаде. Это очень красиво… но это не бокс!
