Без грима - страница 17

– Я не могу не думать об этом. Ведь это я ее убил. Тебе первому об этом говорю. Мне даже поделиться этим не с кем – не с Мариной же мне такие вещи обсуждать.

– Старик, выбей из головы ненужную болезненную дурь. Ты не убийца, понимаешь? Это был несчастный случай – нелепый, трагический, но случай. А не спланированное убийство. Каждый день происходят десятки аварий, и ты просто попал в одну их них. Постарайся думать только о том, что тебе нужно жить дальше.

Гришина попросили покинуть палату. Он поднял вверх растопыренные вилкой пальцы, что означало у него «прорвемся», и направился к выходу. В его порывистой поступи была грация спешащей куда-то рептилии.

Его навестил следователь, чтобы расспросить об аварии. Молодой лейтенант Садовников – опрятный брюнет со сдержанными движениями, извинился «за беспокойство» и беседовал с ним не более минуты. Лейтенант задал ему вопрос – как, по его мнению, произошло столкновение. Он честно ответил, что абсолютно уверен в том, что авария случилась из-за того, что «Ниссан» выехал на встречную полосу. Тогда Садовников, покивав головой, как бы в подтверждение собственных мыслей, поинтересовался нейтральным тоном, в каких отношениях он находился с погибшей Майей Коноваленко. На этот вопрос он ограничился лаконичным: «Мы с ней были коллеги, работали в одном театре. Я подвозил ее домой». Находившийся рядом главный врач отделения вежливо, но решительно попросил лейтенанта удалиться, заявив ему, что больной еще слишком слаб. Казалось, Садовников был вполне удовлетворен данными ему ответами, но на прощание многозначительно сказал, что зайдет еще, поскольку необходимо довести расследование до конца.

Врача, подоспевшего на выручку, звали Яков Карлович; это он сообщил ему, что Майя умерла. Яков Карлович рассказал ему, что его привезли в больницу без сознания, и два дня он находился между жизнью и смертью. Его появление в ожоговой реанимации наделало немало шума – известные артисты, да еще и с такими серьезными травмами, поступали сюда нечасто. Больше всего у него пострадали голова, плечи и верхняя часть груди, где кожа превратилась в один большой ожоговый струп. Расплавившиеся от пламени синтетические футболка и кепка, в которые он был одет, буквально срослись с кожей, покрыв ее черной коркой. Ожоги на лице оказались самыми страшными – здесь были повреждены не только кожные покровы, но и мышечная ткань. Таким образом, процесс лечения, по уверению доктора, грозил затянуться на многие месяцы.

Яков Карлович казался ему симпатичнее остальных врачей. Это был крепкий старик с бледно-голубыми глазами, увеличенными линзами очков, отчего они казались удивленными. Свою речь он любил украшать старомодными обращениями, вроде «дружочек» и «голубчик». Яков Карлович, джентльмен во врачебном халате, общался с каждым подчеркнуто вежливо, независимо от того – находился ли перед ним маститый коллега или молодая медсестра. Даже если какая-то из сестричек допускала ошибку или забывала что-то сделать, он, мягко и необидно напоминал ей об ее обязанностях, всегда обращаясь к ней по имени-отчеству. «Вы, Ольга Михайловна, заходили к пациентке из восьмой палаты? Нет? Ой, голубушка, я может, и забыл вам напомнить? Вы зайдите уж к ней, а то она что-то опять жалуется. Вы же знаете, как могут быть капризны пожилые люди». В вопросах этого доктора, обращенных к нему, всегда сквозило неподдельное участие, и ему ни разу не довелось увидеть Якова Карловича раздраженным. Свои ежедневные обходы Яков Карлович всегда совершал со смотровой книгой, в которой во время беседы с больным суетливо делал пометки. Однажды, сумев заглянуть мельком в этот журнал, он увидел, помимо строчек, написанных дрянным почерком (кособокие закорючки, сплетаясь вместе, наезжая друг на друга, являли собой чудовищную вязь), еще и рисунки на полях – тонкие женские профили и цветы. То, что пожилой и заслуженный врач рисует в смотровом журнале, умилило его. Вероятно, Яков Карлович был романтиком. Однако в делах врачебных был жесток и безжалостен: после первой операции, не дав больному даже отдышаться, он с изуверским спокойствием назначил новые экзекуции.