Джентльмен, не подавая виду, что обращает внимание на этот шум, воспользовался коротким затишьем, чтобы выполнить чрезвычайно смелый маневр: повесив ружье на седло, он уцепился рукой за лошадиную гриву, ногу сунул в стремя, а свободной рукой острием ножа уколол лошадь в бок.
Только индеец или клоун могли проделать подобный пируэт на виду у неприятеля, для которого жизнь не стоила и ломаного гроша. Конь совершил отчаянный прыжок и помчался, унося неустрашимого седока, которого еще и прикрывал собой. Бессребреник направлял его параллельно линии ковбоев, так что они не могли его видеть и пули их в крайнем случае попали бы в лошадь, а не в него.
В первые минуты ковбои подумали, что лошадь вырвалась, а сам он притаился в высокой траве. Им и в голову не пришло, что этот белоручка, не тронутый даже загаром степей, осмелился проделать такой маневр, перед которым отступали самые храбрые из них, и с громким хохотом они устремились к тому месту, где предполагали захватить джентльмена, дабы заставить его расплатиться за нанесенную обиду. Каково же было их разочарование, когда первый из них, разгадавший хитрость, взревел:
– Дураки, разве не видите, что мошенник удрал!
С громкими ругательствами ковбои бросились к лошадям и поскакали галопом вдогонку.
Но Бессребреник воспользовался их минутным заблуждением. Острие ножа по-прежнему царапало бок лошади, и она летела как стрела, догнать ее уже было немыслимо. С изумительной быстротой и ловкостью джентльмен вскочил в седло и пригнулся к шее животного, не перестававшего мчаться вперед.
Ковбои не могли прийти в себя от изумления.
– Мы не отстанем от него, хотя бы пришлось скакать до самой преисподней! – вскричал один из них, вонзив огромные мексиканские шпоры в бока своей лошади.
– Да, да! До самой преисподней! – вторили остальные, скрежеща от бешенства зубами.
И началось одно из тех неумолимых, ожесточенных преследований, которые знакомы только этим охотникам за лошадьми, по целым неделям скачущим по какому-нибудь следу с фантастической неутомимостью краснокожих.
Непогода, усталость, лишения – ничто не останавливает, не удерживает их. Они несутся по лесам, равнинам, долинам, не сбиваясь с пути, никогда не смешивая с другими тот след, который с высоты своего седла узнают между сотнями других.
Бессребреник между тем, не тушуясь, продолжал гнать свою лошадь. Наконец, у него вырвался крик радости, хотя, кажется, мудрено было бы найти в его положении причину для веселья: он увидал на траве ясные следы колес повозки. Кругом трава была примята лошадьми, которых было семь или восемь.
Не было сомнения: миссис Клавдия и ее похитители проехали здесь.
– О, я спасу ее! – воскликнул Бессребреник.
Следы вели в бесконечную равнину, волновавшуюся, как море.
Бессребренику оставалось лишь направиться туда же, что он и сделал, не теряя времени.
Ковбои не отставали, но расстояние между ними и джентльменом не уменьшалось. Они, по-видимому, предвидели продолжительное преследование и щадили лошадей.
Уверенные, что не потеряют след, ковбои хотели доставить себе удовольствие, разыграв настоящую охоту, где роль дичи отводилась человеку. Можно было предположить, что продлится это несколько дней и в конце не обойдется без какого-нибудь приключения, так как жертва была не из тех, чтобы сдаться сразу.
Итак, они скакали, разговаривая, куря, жуя жвачку, разнообразя времяпрепровождение криками или стрельбой из ружей.
