– Ну да, без надобности, – согласился Антон.
– А ведь у нее дети! – продолжала Барышникова. – Ей нужен был надежный мужчина!
– Как считаете, этот Сергей мог причинить ей зло?
– А бог его знает… Один раз они чуть не подрались!
– Из-за чего?
– Кажется, Сергей увидел Нику с мужчиной.
– Что за кавалер?
– Да какой кавалер – так, коллега с работы. Но скандал знатный вышел!
– А насколько серьезно пострадала ваша племянница?
– Ну он, насколько я помню, глаз ей подбил, но и она в долгу не осталась… Думаете, это он Нику, да?
– Как мне найти этого Сергея? А еще, пожалуйста, назовите самых близких подруг Вероники и дайте их координаты, если есть.
* * *
– Ну, Аллочка, скажу я тебе, ты просто великолепна!
Этими словами Кириенко встретил Аллу, когда она переступила порог его кабинета.
– Спасибо, Андрон Петрович, – растеряно ответила Алла, – но с чего такие дифирамбы, позвольте поинтересоваться?
– Позволю, позволю, – усмехнулся генерал-майор. – Присаживайся! Я имел в виду то, как ты разобралась с Лосевым, узнаю руку мастера! Честно говоря, не ожидал…
– Да я ничего такого не сделала, – скромно потупилась она. – Просто попыталась войти в положение отца, потерявшего ребенка.
– Не прибедняйся, мы же здесь одни, зрителей нет! – усмехнулся генерал-майор. – Вот не предполагал я в тебе задатков дипломата, теперь буду обращаться в кризисных ситуациях!
– Ох, не надо, Андрон Петрович! – взмолилась Алла. – Давайте каждый будет заниматься своим делом!
– Да, но зарывать в землю такой талант…
Алла занервничала бы, если б за годы работы не изучила шефа вдоль и поперек, поэтому она понимала, что он просто-напросто развлекается, на самом деле не имея в виду того, о чем говорит.
– Есть что-то по маньяку? – спросил он, решив, что достаточно пощекотал ей нервы.
– Пока ничего конкретного, – вздохнула она. – Я ищу похожие случаи по городу и области, рассчитываю в ближайшее время получить результаты… Вернее, надеюсь, что их не будет!
– Тьфу-тьфу-тьфу! Так что, пока подозреваемых – ноль?
– Не совсем. Опера нарыли одного гражданина, у которого были, гм… разногласия с первой жертвой.
– Разногласия какого рода?
– Вроде бы он пытался за ней ухаживать и регулярно получал от ворот поворот. Кажется, они даже подрались, тетка жертвы готова подтвердить, и, думаю, другие свидетели тоже отыщутся.
– А данный гражданин имеет склонность к садизму? – поинтересовался Дед. – Насколько я понимаю, кожу с тел погибших вырезали еще при жизни?
– Шеин поехал за ним, как только этого Полетаева доставят в СК, я с ним поговорю.
– Отлично! И пусть на допросе поприсутствует Бахметьев, лады? Может, он своим опытным глазом заметит то, чего не увидишь ты?
– Я так и собиралась сделать, Андрон Петрович.
– Вот и ладушки… Иди, дорогуша, служи!
* * *
На кладбище было холодно. Мономаху нередко приходилось бывать в таких местах: умирали старые учителя, профессора из университета, родители друзей и даже сами друзья, несмотря на то что возраст для ухода, кажется, еще не подошел, и каждый раз, на каком бы кладбище он ни оказался, ощущал холод – в любое время года. Даже если светило солнце и термометр показывал тридцать градусов.
Мономах не верил в сверхъестественные силы, но с годами убедился, что там, то ли наверху, то ли внизу, все-таки что-то есть, и именно оно, это нечто, ведает погостами и создает на них определенную атмосферу, не позволяющую думать ни о чем, кроме того, что происходит возле ямы глубиной в два метра, и деревянного ящика рядом. Ну или урны.
