– Вряд ли, не такой он человек.
– Вот и мне так кажется! Я спросил, все ли у него хорошо на работе, а он как-то странно среагировал.
– Странно?
– Хмыкнул, словно я чушь сморозил!
– Сказал что-то?
Пак покачал головой:
– Наверное, следовало копнуть поглубже, но мы были не в тех отношениях… Черт, я виноват, да?
– Виноват тот, кто убил Костю, а вовсе не ты, – возразил Мономах, чувствуя, как в нем поднимается волна возмущения.
Почему хорошие люди испытывают муки совести, в то время как всякие ублюдки не считают себя виновными, даже если в буквальном смысле вонзают нож в человеческую плоть?!
– Вы так уверены, что это убийство? – задал вопрос Михаил.
– Практически на сто процентов. Следователь по делу тоже так считает, между прочим. Скажи, когда это случилось?
– Что?
– Ну ваша встреча на детской площадке.
– Теперь я понимаю, что дней за пять до того, как Костя… А я ведь не воспринял все всерьез! Если бы я только…
– Перестань, это не имеет смысла! – оборвал Михаила Мономах. – Кто мог знать, что так случится? Скорее всего, убийство носило запланированный характер, и никакие твои действия ничего бы не изменили!
– Но зачем кому-то его убивать?! – воскликнул молодой человек. – Он что, олигарх какой-то, богатый наследник или…
– Или он узнал что-то, из-за чего от него захотели избавиться. Вот хоть режь меня, а не зря никто из коллег не появился на его похоронах!
– Думаете, убийца – кто-то из них?
– Или они подозревают, кто это может быть… И боятся, что им окажется тот, на кого они думают.
– Только не говорите, что вы намерены вмешаться!
На лице Михаила отразилось смятение.
– Знаешь… а ты прав!
До этого самого момента Мономах не собирался принимать участие в расследовании, но неожиданно пришел к пониманию, что не может все так оставить. Следачка Медведь, возможно, и хороша, если верить Алле Сурковой, но она одновременно ведет сразу несколько дел, и у нее нет причин сделать приоритетным убийство молодого ординатора! А вот он, Мономах, можно сказать, лично заинтересован в том, чтобы парня перестали считать наркоманом и, самое главное, вором: если в первое еще можно поверить, то второе – просто чушь несусветная! Нельзя позволить, чтобы Машка одна в этом всем барахталась, а значит, он должен что-то предпринять.
– Что ж… тогда я тоже в деле!
– Ты?!
– А что? Я, в конце концов, тоже был знаком с Костиком, знаю его маму и не верю, что он мог заниматься тем, в чем его обвиняют!
– Не стоит тебе…
– А вам?
– Это не одно и то же!
– Но я же не один, а с вами, так? Примите мою помощь, Владимир Всеволодович: одна голова хорошо, а две…
– …ошибка природы! – пробормотал Мономах, тем не менее неожиданно, даже для себя, обрадованный предложением Михаила. – Ладно, давай попробуем.
Суркова придет в ярость!
– Что вы планируете делать?
– Пожалуй, встречусь с таинственной бывшей девушкой Костика. Возможно, она не просто так бегает от Маши и действительно что-то знает. Почему, спрашивается, она даже на кладбище не появилась?
– Они же расстались…
– Да, но встречались около года. Разве это не повод проводить человека в последний путь?
– Может, разбежались нехорошо?
– Вот у нее и спросим.
– Спросим?
– Ты же сказал, что в деле?
– А я от своих слов и не отказываюсь, можете на меня рассчитывать!
Зазвонил телефон, и в трубке раздался истерический вопль Марии:
– Вовка, они нашли наркотики!
– Погоди, какие наркотики? Кто нашел?!
– Полиция… Следственный комитет… да не знаю я, не поняла толком… Вовка, они сами все подбросили, даже не сомневайся!
