Наемные убийцы? Здесь, в самом сердце могущества Геборене? Нет, решила она, слишком очевидно, слишком грубо. Когда они придут расправиться с ней, они застанут ее врасплох.
Гехирн постаралась стряхнуть с себя эту паранойю и поспешила в свое жилище в подземелье. Она как раз успеет сжечь парочку запертых там кошек перед тем, как отправиться в Унбраухбар. Она дрожала от предвкушения, воображая себе стенания, трепещущие языки пламени и пузырящуюся обожженную плоть. Только сжигая заживо, находила она облегчение.
* * *
Три доппеля стояли треугольником и внимательно глядели друг на друга. Кёниг ушел на какое-то собрание. Да и какое им дело куда.
Беспокойство, прямой, как палка, крепко прижимал к груди скрещенные руки, как будто пытаясь защититься от окружавшего его мира.
Отречение глянул в зеркало: там все еще толпились отражения. Ни одно из отражений не соответствовало местоположению доппелей.
– Гехирн предаст нас.
– Она слишком большого роста, – добавил Беспокойство.
Два доппеля посмотрели на Приятие.
– Гехирн сильна и опасна, – согласился Приятие. – Но в ее силе – ее слабость. Она одинока и напугана, а это значит, что я могу ею манипулировать. Она станет орудием нашей мести. Гехирн избавит нас от Кёнига.
– Мы не можем доверять хассебранду, – высказал свое мнение Отречение.
– О доверии я ничего и не говорил. После того как я ее использую, мы убьем ее.
– Кёниг приказал ей отправиться в далекий путь, – отметил Отречение.
– Мы можем подождать. Когда Гехирн вернется, Кёнигу придется сгореть. – Приятие глянул в сторону зеркала. – И нужно разбить проклятое зеркало, пока они не набрались достаточно сил, чтобы составить нам конкуренцию.
Беспокойство еще сильнее обхватил себя руками.
– У Кёнига проявляются склонности зеркальщика, и их он боится больше, чем нас. Этот страх его ослепляет. Отвлекает его. Он все еще считает нас полезными.
– Мы полезны, и мы останемся полезными. По крайней мере, сейчас. – Приятие рассматривал отражения, собравшиеся в зеркале. Слушали ли они? Было ли им слышно, что замышляют доппели?
Одно из отражений едва заметно им кивнуло.
«Любопытно. Возможно, отражения тоже могут пригодиться».
– Не будем разбивать зеркало, – произнес он. «По крайней мере сейчас».
Бредовые иллюзии – пища богов, и они никогда не голодают.
Хальбер Тод, поэт-котардист
Гехирн сидела, съежившись, в повозке с зашторенными окошками, двигавшейся по недостроенной дороге – просто просеке, не более того, на которой иногда попадались какие-то вешки, – в направлении Унбраухбара. Время от времени Гехирн приоткрывала шторку заднего окна и смотрела в открывшуюся щелочку до тех пор, пока палящее солнце не вынуждало ее снова скрыться в потемках. За повозкой летело облако пыли, похожее на грозовую тучу.
Трое жрецов-кригеров, воинов секты Геборене Дамонен, сидели на облучке, где места хватало лишь для двоих. Им, несомненно, было тесно – стеганые доспехи, двойная кольчуга, удлиненные мечи и арбалеты занимали много места.
«Почему они не хотят ехать вместе со мной? Что-то не так? Может, им известно что-то, чего не знаю я? Боги, возможно, это ловушка! Или я стала слишком нестабильной?» Возможно, Кёниг хотел, чтобы ее прикончили где-нибудь подальше, так будет безопаснее.
Гехирн забеспокоилась и расчесала до крови тыльные стороны ладоней.
Нет, что за глупости ей лезут в голову. Трое покорных приказам кригеров никогда не убьют ее, несмотря на всю их вышколенность и безумную преданность. Они не садятся в повозку, потому что… потому что они ее не выносят.
