Без нас, никто! - страница 21

Достав из планшета сапёрный нож, я срезал с кителя два шнурка, что были в нём предусмотрены для подгонки обмундирования по талии. И сделав две небольших удавки, протёр их свежими листьями, сорванными с дерева. Тем самым убив въевшийся в них свой запах пота. Зайцы хоть и плохо видят, зато хорошо слышат, и у них до кучи, прекрасное обоняние, а так мои шансы на успех немного возрастают. Накинув на босы ноги ботинки, я направился подальше от места своей стоянки, ища подходящую тропку для установки только что изготовленных мною удавок. В сгущающихся сумерках мне довольно быстро удалось осуществить задуманное. Установив две петли, при этом не сильно веря в удачу их работоспособности, потому что, на самом деле их делают из металлической проволоки, а никак не из толстых поясных шнурков. Но может и в такую петлю кто попадётся. После чего вернулся обратно к костру.

Заняв прежнее место, закрыл глаза и попытался уснуть. Но нескончаемый поток мыслей никак не давал мне этого сделать. Особенно меня не покидала одна наиболее навязчивая. Что же со мной произошло? Но с большим трудом всё же заставив себя не думать об этом, постарался переключиться на воспоминания о своей инженерно-сапёрной роте.

Закончив Тюменское Военно-Инженерное Командное училище, в звании лейтенанта, по распределению, для прохождения дальнейшей военной службы, попал служить на восток. В сапёрный полк, на должность командира дорожного взвода, который дислоцировался на станции Туринская, в 80 км от Читы. Но на самом деле от того полка, после очередных армейских сокращений, там оставалось всего две полные роты. И как любили поговаривать у нас в училище: – Есть чудесные места, где твориться полная жопа, но ещё есть места, которые могут сравниться только с дыркой в той самой жопе! И прослужив в этой самой дырке около года, понял, что и сам начинаю понемногу деградировать. И при первой же возможности, перевёлся в другую воинскую часть. На тот момент мне было всё равно куда, лишь бы подальше от этого унылого забвения, где служба, только зовётся службой.

На этот раз меня отправили на другой конец нашей, действительно необъятной Родины, в заполярье, в Мурманскую область, на самую границу с Норвегией. Где я и прослужил два года, в отдельном саперном батальоне мотострелковой дивизии. Где за это время успел стать старшим лейтенантом, командиром дорожной роты. Не раз скататься в командировки, в не совсем спокойные регионы нашей, как необъятной, так и не спокойной Родины. Обзавестись неплохим как армейским, так и боевым опытом. И всё бы ничего, но пришла новая волна армейских репрессий, поднятая жирным, тупорылым ставленником, нашего “глубокоуважаемого”, на тот момент, верховного лидера. И меня отправили для прохождения дальнейшей службы на должность командира отдельной инженерно-сапёрной роты, уже в танковую дивизию, что собственно и находится в Подмосковье, где я и служу уже пять с лишним лет. И несмотря на то, что я уже давно капитан и давно должен получать майора, на предложения, в дальнейшем стать начальником инженерной службы, так сказать, пойти на повышение, я всякий раз отвечаю отказом. Не по мне сидеть в штабе на бумажной работе, и протирать штаны.

Да и вложил в эту роту я очень много. Когда я был назначен в ней командовать, в это время там царила полнейшая анархия. Потому, что как раз часть переходила на контрактную основу. И тот контингент, который в неё набирали, был мягко говоря, не совсем управляем. И когда рота была окончательно укомплектована, мне пришлось в буквальном смысле слова, жить в ней около двух месяцев, пока она не стала хоть из дали напоминать воинский коллектив. Ну а дальше уже пошло получше, когда я переломил чашу весов в свою сторону, то и служить стало легче, как мне, так и солдатам. Позднее, когда комплектование части было закончено, то опять начались командировки по оказанию гуманитарной помощи в разминировании, теперь уже не таких нам и дружественных, и как оказалось вовсе не братских, республик. К слову сказать, не из всех тех командировок, мы возвращались полным составом.