И только всё вошло в своё русло, как нет. Вновь на волне реформирования нашей могучей армии, начала вырисовываться полная жопа. Не было печали, но на сей раз решили сократить срок службы солдатиков. Убрать частично контрактников, и заменить их сперва на полтора, а потом и вовсе, сопливыми годичниками. Которые в основной своей массе, как приходили с гражданки любителями маминых пирожков, такими же туда и возвращались. На что, как-то раз, один такой солдатик мне заявил, что они в этом не виноваты, что их призывают не на два года, как раньше, а на один. Тут я с ним полностью согласен. Ведь у нас всё как обычно, армией командуют такие министры, которые в ней не только не служили сами, так ещё ничего и не смыслят в этом. А о вооружённых силах знают только понаслышке. Но на что я ему ответил. – Но вы виноваты в том, что пусть и на год, но вы, в основной своей массе, конченное поколение гамбургеров, которое кроме компьютеров, больше ни в какую сторону развиваться не хочет. Да и половина из вас выглядит соответствующе, ничего кроме полтора центнера диетического сала, в вас нет. Того и гляди, ещё и меня сожрёте. И при этом попробуй из вас за год сделать некое подобие человека. Что в последствии и оказалось на практике.
Когда часть личного состава роты отправляли в очередную командировку. Мне вдруг на сотовый позвонила мама одного такого солдатика, который входил в состав этой самой группы. Сперва она меня оскорбляла, затем уже начала угрожать. Почему это я, видите ли, решил взять с собой её сына. Ведь там очень опасно, и его могут убить. Почему я вместо него не возьму кого-то другого. Ведь его же ждут дома, у него даже невеста есть. И она будет жаловаться по данному поводу сперва в “комитет беременных солдат”, затем такому же военкому, а уже потом, всем кому только можно, вплоть до самого президента, который и заварил эту кашу.
Я сперва довольно спокойно всё это выслушал, но потом меня прорвало. Опускаться до оскорблений я всё же не стал, ведь она всё-таки мать, и её можно в чём-то понять. Но всё же я высказал ей всё, что думаю по этому поводу. Во-первых, мы находимся не в детском саду, где всем вытирают сопли и попу. Во-вторых, других солдат ничуть не меньше, чем его ждут дома. А он включён в состав этой группы по причине того, что этих ребят я лично, готовил к предстоящей командировке. И в конце-то концов, я ведь тоже туда еду. И для неё, наверное, будет большим откровением, но у меня тоже есть мама, только в отличие от её сына, которой я не рыдаю по телефону, а всегда говорю, что у меня всё хорошо, как бы то ни было на самом деле. А может мне тоже стоит ей позвонить и поплакать о том, как мир несправедлив по отношению ко мне, чтоб она тут же перезвонила командиру части и попросила его не отправлять меня туда, куда я этого сам не хочу. Мол и без меня разберутся, мало что ли таких дураков. После выслушивания её пятнадцатиминутного плача, который вслед за этим последовал, я не стал её слушать дальше, а просто отключил телефон.
К слову сказать, в той командировке нам тогда было не сладко, но назад мы все вернулись целыми и здоровыми, обошлось даже без трёхсотых>1. Но этого солдатика, я тогда всё же в последний момент, взяв грех на душу, поменял на другого. Но, перед убытием в командировку, поставил задачу остававшемуся за меня командиру взвода, чтоб он в кротчайший срок, перевёл его из моей роты служить дальше в зенитный дивизион. Пусть он там, до конца своей службы стирает ароматные носки товарищам с Дагестана, потому, что в своей роте я все-таки поборол данное обстоятельство.
