— Шантажист, — покачал головой Дымов и пошёл к водительской двери.
— Что есть, то есть, — сел следом в машину Самарский.
— А давай: я тебе телефончик докторши, а ты это снимешь прямо сейчас, — завёл машину Руслан.
— Эй, это нечестный приём! — возмутился Самарский.
Дымов равнодушно пожал плечами.
— Не, давай так: ты мне телефончик сейчас, а наклейку я сниму, как только машину наймут. Сниму и лично передам эту гробинушку водиле, — ласково похлопал Макс по обивке сиденья. — Ну согласись, пиздатая же наклейка.
— Соглашусь. На, — вручил Максу номер докторши Руслан.
Хотелось добавить: и сделай так, чтобы она выкинула из башки всех, кроме тебя.
Но это было лишне: Самара и так знал, что и как делать с бабой.
— Какие планы насчёт Альки? — спросил Макс, когда они выехали с больничного двора.
Дымов поиграл желваками.
— Помнишь, Алька обычно говорила: «Скажи мне кто твой друг…»
— И оба идите на хрен, — хмыкнул Макс. — Понял. Не дебил. Уже иду.
Вытянул ноги, откинулся на сиденье.
— Слушай, — сказал он пару минут спустя. — А может оно и к лучшему? Может, она как раз сама всё и вспомнит? То, что ты ей так и не рассказал. Сама разберётся, что было и чего не было?
— Она была маленькой, Макс, и при всём желании не могла бы ничего запомнить.
— Неправда. Я в два года сломал ключицу. И помню, как мне делали рентген. Все говорят, что я не мог, а я помню. Как смотрел снизу на аппарат, как лежал один, и никого рядом не было, и что-то гудело. И как мне удаляли аденоиды, помню. Адская боль, ужас, как мне ноги связали полотенцами. А мне тогда тоже было года три, не больше.
— Ну, насколько я знаю, ты в три года уже и читать умел, — сказал Руслан без сарказма (это рассказывал не Самарский, а его мама). — И после удаления аденоидов не разучился (а теперь с сарказмом). Твой мозг в принципе устроен иначе: не зря ты сотрудник специального подразделения Минобороны с самым высоким коэффициентом интеллекта не только среди технических специалистов, но и во всём министерстве, — кинул Руслан Максу леща (был должен за прикрытую задницу с коттеджем), впрочем, это была чистая правда.
— Ну хоть в супермаркете не терялся, — парировал Макс, намекая на феномен, названный «потерялся в магазине», который доказывал, что память можно не только изменить, например, с помощью наводящих вопросов, но и заполнить событиями, которых не было. — И ты не хуже меня знаешь, что такое ложные воспоминания, — повернулся он.
Руслан пожал плечами. Он не хотел ни соглашаться, ни возражать.
Он вообще не хотел об этом думать сейчас.
И они занялись обсуждением текущих вопросов. Работу никто не отменял.
В городе детства полгода назад они с Максом начали с нуля. Но это была их вторая компания. И в этот раз у них были средства, возможности, связи, рекомендации и самое ценное — опыт.
Они уже не хватались за всё подряд, как много лет лет назад.
Тогда они могли рассчитывать только на себя, поэтому сделали упор на личную охрану. Начинающие политики, бизнесмены средней руки, коллекционеры, меценаты, их жёны, которым не столько грозила опасность, сколько хотелось пустить «подружкам» пыль в глаза, заводили себе личных телохранителей как собачонок.
«Витязь», как называлась их первая компания, пошла в гору благодаря «личке» и тем самым качествам, что так высоко оценили в их особом отделе. «Витязь», потому что за рост и мощь их с Максом так и звали: «Ну эти два… витязя», хотя позывной «Витязь» изначально был у Руслана.
