Из машины все равно никуда не деться, поэтому сжимаю ноющие виски и готовлюсь к новому внутреннему противостоянию.
— Что еще?
— Лучше давай выйдем, — выдает, наконец, чем вызывает волну раздражения.
— Здесь сказать нельзя?
Делает вид, что не слышит. Выбирается из машины, затем открывает мою дверь. Предлагает руку. Открытая ладонь зависает в воздухе. Ловлю себя на том, что двигаюсь навстречу. Почти.
Отшатываюсь и выхожу самостоятельно.
Нельзя. И малости нельзя. Он — как отрава. Коснулся немного, а уже ядовитые молекулы разъедают все тело.
Достаточно и одного его дыхания в затылок, сводящего с ума.
Шпильки ударяются о тропинку, ведущую к дому, а я вздрагиваю от ярко взметнувшихся вверх огней.
Сначала кажется, будто они повсюду. Сияющие искры фонтанов, бьющие из-под земли. Но когда глаза привыкают к темноте, а шуршание вокруг стихает, я замечаю закономерность. Фонтаны бьют вдоль тропинки и уходят вглубь участка, к гостевому парковочному месту. Больше тысячи различных живых цветов в высоких шикорих вазах стоят вдоль нее, повторяя дизайнерский изгиб.
Знает, что не оценю раскиданные лепестки.
Как загипнотизированная, иду по выстланной огненной дорожке. Свет от фонтанов отражается в россыпи драгоценных металлов и камней, что попадаются буквально на каждом шагу. Кольца, ожерелья, серьги, замысловатые цепи в красивых бархатных коробочках расположены так, чтобы искры ни в коем случае не повредили их.
Приходится тщательно смотреть под ноги, чтобы не раздавить нечто настолько хрупкое.
Например, собственное вырывающееся из груди сердце.
Оно трепещет и бьется о клетку из жестких ребер, норовя вот-вот разорваться от очередного неистового колебания.
Дыхание останавливается, когда взгляд скользит по полированной поверхности новенького автомобиля. Он переливается непередаваемыми оттенками красного и оранжевого и приветливо подмигивает мне фарами прежде чем гостеприимно распахнуть багажник.
Мелодия, не похожая ни на что из того, что я слышала ранее, разносится вокруг. Кружит голову, выбивает из-под ног опору и взрывается мириадами звезд на синем небосводе.
Не понимаю, в какой момент сжимаю в руках ключи. Недоуменно моргаю, разглядывая лежащий на ладони квадрат. Внимание концентрируется на маленьком золотом брелке сердечке с надписью «Лене».
— Здесь все песни, которые я посвятил тебе, — раздается тихий шепот, пока я ошарашенно трясу головой.
Взор никак не отлепить от переливающегося в руках прелестного кусочка металла.
— Что?
В поле зрения попадают руки Олега. Он осторожно сжимает маленькое сердечко и разламывает пополам. За зигзагообразным символичным швом скрывается что-то еще.
С трудом понимаю, что передо мной флешка.
— Старые, новые. Все. Пара месяцев плотной работы ушло на то, чтобы записать. Копии я удалил. Теперь они есть только у тебя, в моей памяти ну и разве что на слуху у некоторых людей.
Руки дрожат. Пальцы слабеют и несчастные ключи, как бы я не старалась, летят вниз. Я дергаюсь, чтобы поймать их на лету. Но Олег успевает первым.
Подхватывает и выпрямляется. В изумрудных радужках переливается набор эмоций, не поддающийся описанию. Дышать я перестала по ощущением минут двадцать назад.
Теплая рука обжигает ладонь, а затем руку охлаждает металлический холод. Олег сжимает мои пальцы вокруг ключей и держит, чтобы больше не выпали.
— Я не могу без тебя жить, Лен. Никогда не мог. Дышать, спать, есть. Меня без тебя вообще нет. «Люблю» — слишком скудное слово для всего того, что я испытываю. Здесь никакие слова не подходят, я проверял, послушаешь, — нервная улыбка скользит по жестким губам, а взгляд указывает на наши сжатые ладони.
