– Ну, девоньки, управились, молодцы. У нас еще время есть чаек попить. Кто с чем будет? Вот печенюшки, вот конфетки.
– Когда, Павловна, заказчик приедет?
– Да через минут пятнадцать. Лиля, детка, накинь халатик, и не стесняйся, пойдем с нами, почаевничаем.
Соколовские приехали не через пятнадцать минут, а через час. Лиля хотела уйти, не дожидаясь конца комедии, как про себя окрестила всю эту возню, но она прекрасно понимала, что за ее капризы придется ответить Люсе, а подводить эту женщину она не хотела.
Предупредив всех, чтобы «бегом бежали» к ней, как только приедет заказчик, Люся занялась своей повседневной работой. В комнате постоянно раздавались телефонные звонки, кто-то что-то у нее спрашивал, а она, называя всех «дорогушечка», давала советы, перебирала бумаги, одни подшивала в огромные папки, другие стопкой складывала на столе, что-то подписывала. Чтобы Лиля не скучала, женщина подала девушке модные французские журналы.
– На, посмотри. Они хоть и не на русском языке, да картинки красивые.
– Ой, это настоящие французские журналы! – обрадовалась Лиля.
– А ты что, умеешь читать по-французски?
– Умею. Бабушка говорила, что это у меня мамины гены работают. Ей языки хорошо давались, и это помогало в общении с разными людьми.
Тонкие дуги выщипанных Люсиных бровей поползли вверх.
– Так это мама тебя французскому выучила?
– Нет. Мне было три годика, когда ее и папу убили.
– Да ты что! Так это с трех лет тебя бабушка одна воспитывала? Бедная девочка, и матери не помнишь?
– Не помню.
В это время затрезвонил телефон и Люсин знакомый сообщил, что подъехали Соколовские. Женщины быстро одели Лилю, и выпихнули в кабинет, где в креслах расположились родители Вовчика.
– А вот и ваша девочка. Проходи, детка, не стесняйся, – Люся подошла к растерявшейся девушке, и тихонько шепнула. – Повертись, повертись перед зеркалами, пусть увидят, какая ты у нас красивая!
– Фу, деревня! Двух шагов сделать не может! – Соколовская скривила губки. – Как ни одень, все равно пень!
– Что вы такое говорите? – вступилась за девушку Люся. – Растерялась девочка. Обстановка чужая, непривычная!
– Действительно, Мария Антоновна, не будьте так строги! Девочка сейчас освоится. Посмотрите, как она хорошо подстрижена! Как будто с обложки журнала сошла!
– Оставьте комплименты, Мишель! Деревня – она и есть деревня! Показывайте другой комплект, право слово, некогда здесь рассиживаться, – небрежно махнула ручкой мамаша.
И вот тут-то у Лили, как говорила бабушка, вдруг «чертик форточку открыл», все внутри перевернулось и возмутилось. Кто дал право этой напыщенной бабе, которая оторвала такую массу времени, у этих людей, ерничать и оскорблять всех присутствующих! Кто она такая? По какому праву вмешивается в ее, Лилину жизнь? Сейчас она ей покажет деревенщину, сейчас! Дрожащими руками Лиля помогла женщинам одеть ее и, когда дверь распахнулась, таким шагом пошла по ковровой дорожке, что у всех присутствующих вытянулись лица от неожиданности. Плечи расправлены, голова гордо откинута назад, шаг пружинистый и легкий, движения подобны ленивой пантеры!
– Хороша! Истинный Бог, хороша! – Не выдержал Мишель, когда девушка демонстрировала последнее платье.
– Так. Все упаковать и доставить. – Соколовская встала. – Ты что сидишь, Борис Николаевич, мы опаздываем!
– Девочка еще не переоделась, необходимо подождать.
– Мы опаздываем! Сколько она там будет копаться! Доберется на метро.
