– Люся!
– Уже ушла. Пойдемте, дорогая.
И Люся, покачивая своими округлыми бедрами, гордо подняв голову, удалилась по коридору. Девушка шла за ней, и настроение ее почему-то с каждым шагом становилось все веселее и веселее.
Коридор плавно свернул влево, они шли мимо слегка приоткрытых дверей. Возле некоторых Люся останавливалась и, просунув голову в отдел, вызывала того или иного продавца.
– Гришенька, иди-к сюда. Глянь на девушку. Размерчик видишь? Подбери семёрочку. Да, еще парочку на выбор не забудь, чтобы не бегать лишку. Соколовской родственница, сам понимаешь.
Гриша выходил из своего отдела, внимательно окидывал девушку опытным взглядом.
– Будет сделано, Людмила Павловна, не сомневайтесь.
И они шли дальше, к следующей двери. Вот так от двери до двери добрались до небольшой, но прилично обустроенной комнаты, в одном углу которой стояли уютные дорогие кресла с маленьким журнальным столиком, в противоположном углу, от пола до потолка застекленном зеркалами, был устроен маленький подиум.
– Проходите, проходите, дорогая! Дайте-ка, я на вас внимательно погляжу, – пропела Люся, щелкая выключателем.
Вся комната осветилась мягким светом, который лился с потолка, от стен, отражался в зеркалах, создавая впечатление яркого солнечного дня. Лиля даже зажмурилась от неожиданности. Люся обошла вокруг девушки.
– Так, – задумчиво произнесла она, спустя какое-то мгновение. – Еще к шику не привыкла. И кем же ты приходишься Соколовским? – Лиля пожала плечами. – Понятно. А что им, детка, от тебя надо?
– Они меня своим гостям хотят представить.
– Во как! А в качестве кого, ты знаешь? – Лиля опять отрицательно помотала головой. – Н-да. Как же ты влипла-то в их сети? Ну, что поделаешь? Попробуем сделать из тебя куколку, пусть облизнутся, – Люся прошла к столу, скромно приткнувшемуся у окна, и сняла трубку. – Дашенька? Зайди ко мне, пожалуйста. Дело срочное есть. Жду, дорогая.
С первого шага по длинному коридору Лиля почувствовала расположение к этой женщине. Ее плавная походка, ее воркующий голос, ее манера разговаривать с подчиненными – все вызывало чувство какой-то радости, праздничности. И сейчас, оставшись один на один с Люсей в кабинете, она едва сдерживалась, чтобы не уткнуться в большую грудь женщины и не рассказать ей, как мамке, обо всем, что мучило в последнее время. Рассказать об оскорбительном молчании Вовочки, о своей поруганной первой любви, о пренебрежении его родителей. Душой она чувствовала, что Люся поймет и ее боль, и ее радость, и ее сомнения. Поймет и утешит, приголубит, даст нужный совет. Откуда пришла такая уверенность и почему, девушка не знала.
– Садись, кофейком побалуемся, пока эти все набегут, – пригласила Люся. – Ты откуда приехала?
– Мы с бабушкой в Марьином ручье жили, в Калининской области.
– А в Москву чего приехала? Бабушка старенькая?
– Бабушка умерла, когда я школу окончила. Я в университет приехала учиться после ее ухода.
– Вона как. Поступила в университет?
– Уже заканчиваю. Сейчас на преддипломной практике.
– Молодец! – откровенно восхитилась Люся. – Неужто сама, без протекции, поступила и учишься?
– Сама, – кивнула головой Лиля. – Некому протекции делать.
В это время в дверь постучали, и вошла высокая, миловидная девушка, а за ней парень внес объемный чемоданчик.
– Вызывали, Людмила Павловна, – улыбнулась приветливо девушка. – И я тут как тута.
