Охотник поморщился. Имя вояжирующей дамы было ему хорошо знакомо. Стелла Ларнэ или, попросту, Толстая Стелла – бывшая куртизанка и первая красотка Улара, а ныне – полноправная владелица «Сладких цыпочек». Любовница прославленного маршала Империи – графа Алесандро Чирроке, прозванного за молниеносность решений Черным Соколом. Единственная дочь Амели Ларнэ – опытной гетеры и фаворитки самого Охотника. Много лет назад ему показалось, что между Амели и ним существует настоящее чувство. Настоящее чувство оказалось ложью, и, хотя в те злые времена ложью оказалось слишком многое, именно эта ложь принесла сильнейшую боль. Стелла давно не нуждалась в деньгах (слухи утверждали, что Маршал обделил законную супругу и свое немалое состояние передал в распоряжение куртизанки). «Цыпочки» же приобрела в порыве ностальгических чувств. В этих стенах работали ее мать и бабка. Здесь же начинался постельный бой самой Стеллы.
Охотник витиевато выругался. Он не был рад встрече, будившей не самые приятные воспоминания. Охотник искренне не понимал граждан, утверждавших, будто бы с годами память воскрешает исключительно хорошие моменты, а плохие выбрасывает к шайтановой бабушке. Как бы не так! Может он озлобленный циник или извращенец, но его память почему-то помнила больше плохого.
Толстые руки Стеллы легли на плечи, прижали к огромной груди. От женщины пахло медом и мятой.
– Здравствуй, милая, – он высвободился из капкана объятий и улыбнулся, хотя улыбаться совершенно не хотелось. – Рад видеть тебя в добром здравии. Все хорошеешь, да и весу поубавила. На диету уселась?
– Здравствуй-здравствуй, дядюшка Ох! – рассмеялась бордель-маман, подставила для поцелуя напудренную щеку. – С моим задом только на диетах и сидеть! Раздавлю и не замечу! С нашей последней встречи лет тридцать прошло, не меньше, а ты как был неуклюж в комплиментах, так и остался!
«Поздно учиться галантностям, – подумал Охотник, – Вот Любовник владел этим даром в совершенстве».
Воспоминание о погибшем брате-гвардейце моментально углубило морщины стариковского лба.
Охотник попытался скомкать общение, но опоздал. Повинуясь хозяйской команде, для них уже очистили уединенный столик, подальше от шумной сцены и танцевального пятачка. В это самое время низенький мужичок исполнял посреди пятачка дерганные танцевальные па. Две симпатичные шлюшки, черненькая и беленькая, подбадривали танцора криками и болтающимися грудями. Пьяный до безобразия мужчина едва ли ощущал поддержку, но старался вовсю.
Смахивающая на окорок рука хозяйки приобняла, подвела к столу. Охотник вздохнул. Без приглашения сел на мягкий стул с высокой спинкой, вытянул ноги. Стелла, кряхтя и некрасиво ругаясь, втиснулась в широкое, золотисто-полосатое кресло, изготовленное по индивидуальному заказу и учитывающее ее выдающиеся размеры. На узорчатой скатерти моментально возникла пара кувшинов из радужного стекла. Задымились крупные ломти жареной телятины, изумительно запахло белым хлебом и соленым, ноздреватым сыром.
Охотник ухмыльнулся. Столько лет прошло, а Стелла помнила невзыскательные вкусы маменькиного любовника. На душе потеплело, но теплота тут же растворилась в холоде оледеневшего сердца. Слишком многое оказалось бывшим. Слишком многие заблудились в прошлом, оставив после себя силуэты и шрамы.
Конопатая девчушка в короткой юбочке и кружевном чепце сноровисто наполнила бокалы. Охотник поблагодарил конопатую и был награжден прелестной улыбкой. Он улыбнулся в ответ, немного жалея, что амурные дела выпадают сегодня из списка мероприятий.
