Читать онлайн Ольга Барсукова - Без тепла. Повесть
© Ольга Барсукова, 2020
ISBN 978-5-4498-4005-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
Маленькая сухонькая старушечка сидела в кресле на балконе пятого этажа старого дома довоенной постройки. Краска на стенах местами стёрлась, местами была в подтёках, кое-где совсем отвалилась, оголяя белый кирпич.
Снизу, с земли были видны носки старых валенков, черные рукава ватника и синий старенький платок, скрывающий половину лица. Черты лица невозможно было разглядеть – настолько маленькой и щуплой она казалась. Но, что хорошо было видно снизу – большое дерево, берёзку, росшую прямо из бетонного пола балкона рядом с её креслом.
Лет 15 назад ветер занёс на балкон серёжку берёзы, а одно семечко завалилось в трещину пола, перезимовало там, а весной дало корни и маленький росток. Бабушка заметила его только на второй год, когда росточек стал высотой около 10-и сантиметров. Она очень удивилась, но выдёргивать его не стала.
Так и проводили они с той поры время вместе: бабуля, прутик берёзы и столетник, её любимое растение, которое бабуля выволакивала каждую весну на балкон, разрешая ему греться на солнышке и промываться дождями. Столетнику, наверное, было 100 лет, таким мощным и огромным он был: сантиметров 80 в высоту, с тяжёлыми мясистыми листьями, утыканными острыми колючками по краям. Они не раз цеплялись за бабушкину старую юбку и рвали её, но она не сердилась, а только ворчала:
– Опять дырка! Чё ж ты бабку родную-то не жалеешь!
Зашивать дырки уже не было сил, так и ходила она с обтрёпанным подолом.
Бабуля жила одна в комнате. В других комнатах жили чужие люди, квартира была коммунальная. Дети и внуки приезжали очень редко.
Так проходил год за годом. Бабуля уже много лет была на пенсии.
С весны до осени она либо читала на балконе, либо сидела неподвижно, уставившись в крону огромного тополя, который рос лет 40 напротив балкона, и был выше крыши. Он был в два обхвата в стволе, а в начале июня засыпал бабулин балкон и комнату белым пухом-снегом. Бабуля сначала ворчала, выметая снежные груды, а потом бросила это занятие: под кровать не залезть, спина болит, так что пусть лежит пух!
Вскоре снесли гаражи во дворе, убрали ракушки, стали строить детскую площадку. Тополь к тому времени стал «пылить» ещё больше и его спилили. Теперь бабуле было видно намного больше, и перед балконом стало светло и просторно.
Ей было немного жаль старый тополь, но она понимала, что пух городу совсем не нужен, а к тому же у неё подрастало своё деревце – стройная белая берёзка.
Сначала с земли был виден тоненький стволик высотой до середины перилл, затем крона её достала до верхней части перилл, а как-то в последний год вымахала берёза сильно и раскинула свои веточки, давая тень бабушке в жару.
В то время ЖКХ не очень-то интересовалось, что у нас на балконах растёт, поэтому деревце росло спокойно и быстро.
Как росли корни в бетонном полу, как оно держалось, неизвестно. Может, бабушка его изредка и поливала.
Однажды вечером бабуля, как обычно, вышла на балкон подышать свежим воздухом, села в креслице и …больше не встала. Соседи с балкона рядом увидели, что бабушка ночью сидит в кресле, позвонили внуку. Он приехал…
Так не стало бабули. Берёзку вырвали с корнем, дыру в бетонном полу залили цементной смесью, столетник выставили на лестничную клетку, где он через месяц засох без полива, а нехитрые бабулины старые пожитки отнесли на помойку. Вскоре комнату отремонтировали и продали другой одинокой больной женщине, о которой тоже можно было написать суровую историю жизни, но…
Так закончилась ещё она жизнь, одна судьба!
– Ничего не обычного! – сказал бы кто-то. – Все умирают!
– Но нет! Это история имеет продолжение, правильнее сказать, начало, причём более интересное, чем видимая жизнь и смерть бабушки.
Последние слова
Отмотаем немного назад, до того последнего её дня, часа на 4, когда ещё она сидела живая в своём креслице на балконе.
– Ну, вот, – услышала она голос, – Теперь я улечу от тебя! Мне так надоело жить в этом тесном теле, к тому же стареньком и больном! Наконец-то я улечу на небо!
Бабушка знала, чей это голос. Это был голос Ангела, который всю жизнь жил у неё внутри. Он был похож на маленькую светленькую девочку. Она видела его своим внутренним взором, говорила с ним и очень любила его.
Как-будто она жила одновременно двумя параллельными жизнями сразу: в физическом теле, делая обычные будничные дела, уставая и старея, и в другие часы она наслаждалась внутренней гармонией и покоем, порхала в духовном мире, ощущая себя лёгкой и невесомой пушинкой.
Её тело было «тюрьмой» для прекрасной души – прекрасного Ангела.
В физическом плане она не выглядела счастливой и здоровой: тело предательски подводило, дряхлея с каждым годом, а душа-девчушка внутри пела, веселилась и скакала в «тёмной тесной комнатёнке» – её теле, и чувствуя себя неуютно, всегда хотела вырваться на свободу.
Бабуля тоже знала, что когда-нибудь её Ангелочек вылетит из тела и уйдёт к Отцу! Эти мысли не приносили ей ни беспокойства, ни тревоги. Это было правильно и хорошо.
Там, на свободе в небе её Ангелочку будет легко и просторно. И этот Ангелочек – она сама, её душа, её жизнь! Что держаться за бренное тело?
– Да, хорошо! – сказала старушка. – Дожилась! Сил нет больше жить! Я тоже хочу к Отцу!
– Ну, вот и договорились! – скал Ангел. – Я пошёл!
Бабушка вдохнула в последний раз и замерла.
– Это всё? Конец истории? – спросите вы.
– Нет, это только начало жизнеописания моей мамы а я, как её дочь, могу рассказать очень занимательную и удивительную историю.
Глава 1. Человек родился во тьму
Тёмным вечером ноября 1955 года к фельдшерскому пункту в шахтёрском посёлке Черновские Копи в забайкальской степи подъехал грузовик. Из кабины суетливо выскочил молодой статный мужчина в длинном чёрном пальто и каракулевой шапке-ушанке. Он протянул руку женщине, помогая вылезти из кабины. Светловолосая женщина, скорчившись от боли осторожно опустила ноги с подножки машины. Серое драповое пальтишко только наполовину прикрывало её огромный живот.
– Не спеши, Нина, потихоньку! – говорил мужчина, крепко поддерживая её за локоть. – Держись за меня!
Она спустилась на землю и согнулась от боли. Схватки начались ещё дома, в Кеноне, в маленьком рабочем посёлке, где была размещена воинская часть, в которой её муж служил писарем и бухгалтером при штабе.
Вокруг была кромешная тьма и холод. Была середина ноября, и холодный ветер раздувал полы её тонкого пальтишка. Одинокий фонарь тускло светил возле крылечка деревянного домика – местной больницы. Они взошли на крыльцо и постучали в дверь.
Сонная старушка в телогрейке открыла дверь:
– Ну, что роженицу привезли? – спросила она. – Заходите. Дочка, сюда, на лавку садись, раздевайся. У нас тут тепло. Печку протопили!
Нянечка указала на длинную лавку у стены коридора. В соседней комнатке тоже было полутемно.
– Доктора разбужу покамест, – сказала она. – А вы, муж идите, идите.
Женщина растерянно взглянула на мужа. Ей было страшно оставаться одной в незнакомом месте ночью. Боль всё больше охватывала тело, как-будто разрезала живот. Она застонала.
– Иди, Георгий. Я как-нибудь…
– Держись. Я завтра приеду. Здесь и телефона-то нет… узнать.
– Иди… иди.
Процедуры подготовки к родам прошли, как в тумане. Часа через два, когда схватки стали нестерпимыми, врач – высокая крупная женщина в годах, велела ей лечь на «родовой стол» – широкую лавку, застелённую белой простыней, и тужиться.
– Тужься сильнее! Щеки-то не надувай. Вниз дави, вниз! – равнодушным голосом командовала она.
Нина была худенькая и слабая. У неё кружилась голова, перед глазами плыли чёрные круги, и не было сил тужиться и шевелиться.
Видя её слабость, акушерка сложила руки вместе, положила свои предплечья под грудь женщине, туда, где начинался живот и с силой легла всем телом на руки. От тяжести веса Нина напряглась, сопротивляясь давлению, и что-то тёплое и большое проскользнуло у неё между ног и плюхнулось в лоток на лавке, а ноги обдала тёплая волна крови и стала наполнять лоток.
Нина уже ничего чувствовала. Ей казалось, что она провалилась в большую чёрную яму с вязкой грязью, тёмную и страшную, ещё темнее, чем этот забытый Богом посёлок в холодной забайкальской степи. Она барахтается в этой грязи и не может вылезти. Становилось холодно и страшно.
– Эй, не спи! Очнись. Дочка у тебя! – услышала она голос акушерки. – Да хорошенькая какая! Беленькая, ну, чистый Ангел!
Нина открыла глаза. Боль постепенно уходила из тела, и хотя начался озноб, ей стало легче. Теплая волна крови продолжала наполнять поддон.
– Кровотечение остановлено! – услышала она голос акушерки. – Пусть здесь полежит, а потом в койку переложим.
Нина не слышала плача ребёнка, а только какое-то покашливание и сопение.
– Жива дёвчока-то. Не плачет, отфыркивается. Мудрёно дело – на свет родиться! – сказала нянечка. – Ишь, Ангелочек ясненький!
Она обмыла девочку под рукомойником, свернула треугольником подгузник из нескольких слоёв марли, запеленала её в байковое клетчатое одеяльце. Помещение отапливалось большой русской печью, и от её стенок шло приятное тепло.
– Мать, как дочку-то назовёшь?
– Ольгой, – ответила Нина.
– Ольга? Хельга по скандинавски значит «Святая»! Эк, куда замахнулись!
Но Нине было не до размышлений. Слабость охватила тело. К тому же было 4 утра, а в это раннее время самый приятный сон, и она задремала.
– Вот говорят: «Ребёнок на свет родился!» – продолжала рассуждать нянечка, как бы сама с собой, – А какой вам тут свет? Тьма-тьмущая!
И рассветёт-то не лучше будет! Ноябрь, холод да ветер! Бедная дитятя! Ничего хорошего не увидит!
Если бы Нина понимала тогда, она бы возмутилась:
– Ну, что вы такое пророчите! Всё хорошо будет, солнечно, ясно!
Девочка ни в чём нуждаться не будет, мы уж постараемся. Первый офицерский ребёнок! Вырастим здоровую и сильную! …И талантливую! – хотела бы возразить Нина.
Но она провалилась в полу-дрёму, а поэтому напутственных слов ПРОКЛЯТИЯ нянечки не слышала.
А слова, сказанные в час рождения, сбываются!!!
Утром нянечка подошла у Нине.
– Ну, как ты, дочка?
Нина открыла глаза. Немного болела поясница, ног не чувствовала, голова кружилась.
– Да ничего. Слабость ещё есть.
– Ну, конечно, кровищи-то пол-ведра потеряла. Хорошо, акушерка опытная, а то бы с ангелами на небесах вчера встретилась!
Нина ничего не поняла, но стала вслушиваться.
– Ангелы-то Богу служат. Сотворённые они, пола не имеют. Бог-то их шлёт на землю, нам грешникам помочь. Вот и тебе Ангелочка послал, знает, видно, что судьба у тебя будет трудная. Болеть всю жизнь будешь.
Это было второе ПРОКЛЯТИЕ. У Нины потемнело в глазах, и она потеряла сознание.
– Эй, – закричала нянечка, – роженице плохо!
Прибежавшая акушерка поднесла к её носу ватку с нашатырным спиртом, и Нина очнулась.
– Ишь, хлипкая какая! – сказала нянечка. – Выкарабкается или нет? Неизвестно!
Третье ПРОКЛЯТИЕ Нина услышала. Она не знала о силе воздействия слов, мало разбиралась в религиозных и магических вопросах, но здесь она мысленно отреклась от этих слов:
– Не принимаю, не верю! Жить долго буду!
Это и спасло ей жизнь.
– Не местные вы, видно. Откуда вы? – снова заговорила словоохотливая нянечка.
– Из Читы мы. Замуж вышла два года назад, за мужем уехала в Кенон.
Похожие книги
