– Уна, уна!
Вскоре счастливая и спокойная, она уснула на руках матери.
– Сильно балуешь её, Нинка, – тихо ворчала бабушка. – Ишь, что попросит, то даёте. Смотри, намаешься с ней!
– Ну, мама, – уважительно отвечала Нина, – у меня много не было, так у неё пусть всё будет. Да пустяк ведь: ребёнок луну захотел увидеть.
– Конечно, вы войну пережили, голодали, а у неё то всё есть! Вроде, всё просто, только своего добивается любыми силами. Волевой характер будет, не справитесь!
– Да пока, вроде, послушная, весёлая, бойкая!
– Смотрите, беду накличет.
Казалось, всё на свете радовало Ольгу. Открытые светлые глазки смотрели на всё с интересом и любовью. Яркие цветочки приводили девочку в восторг, пестрые лоскутки из бабушкиных сундуков удивляли её своим разноцветьем, и она надолго замолкала, перебирая их, находя гармонию в игре цветов и фактур.
Тогда бабушка спокойно оставляла её одну в комнате и бежала в сарай доить коз или кормить кур. Если девочка не играла лоскуточками, бабушка вынуждена была таскать её повсюду за собой, да и внучка поначалу стремилась «помогать» ей во всех делах по хозяйству. Но часто она больше мешала и надоедала своими вопросами «тему», поэтому бабушка снова доставала ей какие-нибудь диковинки из своего сундука, и Ольга надолго замолкала, сидя на одеяле на полу комнаты.
Мать с радостью ждала окончание рабочего дня, чтобы увидеть дочурку.
Но каждый день приносил какие-нибудь неприятности.
Раньше, когда они жили в Кадале, а потом в Кеноне, все дни приносили счастье: Олечка росла не по дням, а по часам, говорила новые слова, делала свои маленькие открытия, от которых Нина приходила в восторг.
Теперь каждый день приносил огорчения: бабушка каждый день жаловалась на внучку, рассказывала о её «проказах».
Раньше это называлось «познание мира», а бабушка называла то же самое «баловством» и «проказами». Ей совсем не нравились весёлость и подвижность Ольги.
Чтобы как-то усмирить внучку, она сказала ей вечером:
– Спать не будешь, тебя бабайка заберёт.
– Кто этя?
Бабайка страшный! Вон там он, в тёмном углу. Тебя утащит.
Ольга притихла, стала всматриваться в угол.
Желтая лампочка на проводе освещала светлый круг на полу, а темнота в углах казалась зловещей и страшной.
Реакция Ольги оказалась противоположной ожиданию бабушки. Она не испугалась. Девочка села на кровати и уставилась в темноту.
Бабушка зашипела на неё:
– Быстро спать ложись! Пора уже.
– Неть.
– Ложись, я сказала.
– Неть!
– Почему?
– Бабайка там. Буду с ним играть.
– Да, нет там никого!
– Бабайку дай! – заплакала Ольга, – бабайку тачу!
– Лорка, – взвизгнула бабка, – иди Ольгу укачай, у меня сил больше нет.
Лора качала девочку несколько часов, а та смотрела в потолок широко открытыми глазами, ловя тени на нём. Промучившись долгое время, Лора задремала на краю подушки.
Когда Нина пришла домой, её встретила напряжённая тишина. Бабушка тихо сопела за ширмой, Лора спала, держась за край кроватки, а дочка лежала уставившись в потолок.
– Олечка, что ты не спишь? Ночь уже. Видишь, все спят?
– К бабайке хочу.
– К какому бабайке?
– Там он, – показала Ольга пальчиком в тёмный угол.
– Нет там никого, спи, – сказала Нина спокойно
– Неть. Там бабайка.
Пока Нина умывалась, быстро ела, Ольга молча сидела на кроватке и смотрела в темный угол.
Бабушка заворочалась за ширмой, встала, пошла кряхтя в сени.
– Мама, почему Ольга спать не хочет? Что это она всё твердит «бабайка, бабайка»?
