Без ума от диско - страница 26

Бело-розовый дизайн этого люксового женского туалета в главном здании Коррекции немного притуплял страх, хотя после такой дозы XX3 я вообще не должна была его ощущать. Странно все-таки на меня действовала эта штука. Закрывая глаза, я пыталась перенестись на мягкий диван, на котором можно заснуть, завернувшись в одеяло. Часы под потолком чередовали дату и время – 20.10.2075, 10:00. Я смотрела на электронный дисплей, не моргая, пока глаза не заболели и блестки на веках не начали неприятно щекотать кожу.

Санни вышла из кабинки, взяла с пола одну из двух черных сумок и поставила ее на панель с дозаторами мыла, на месте которой еще не так давно были обычные раковины в ряд.

– Помой руки, – сказала я ей.

– Помою после всего.

Ее глаза давно перестали меня пугать, но сейчас я почувствовала облегчение от того, что она не стала долго и пристально на меня смотреть. Радужки у нее были кошачьи, рыжие с узкими вертикальными зрачками, которые то расширялись, то сужались, пока не оставалась только тонкая черная полоска. Операцию сделали год назад, но мне казалось, что они у нее были такими всю жизнь: ее старый цвет глаз моментально стерся из памяти. В свете сиреневых ламп она была похожа на инопланетное существо. Ну, а я… я была похожа на пришельца при любом освещении.

Под глазами у нее были толстые плотные полосы из золотистых теней для век с блестками, доходившие до середины щек. Она настояла на том, чтобы нанести «боевой раскрас», и я тоже накрасила щеки, но розовыми тенями с блестками «единорог». Понятия не имею, кому пришло в голову называть так смесь розового, голубого и фиолетового, но этот кто-то чертов гений.

Санни расчесала свои короткие волосы цвета сахарной ваты, плюнула на ладонь и начала размазывать блестки по лицу. Я наблюдала за ней, опираясь о стену и проводя носком черного ботинка круги на полу.

Дверь была заперта, наши черные комбинезоны лежали в сумках вместе с двумя автоматическими винтовками и пачками с дополнительными патронами. Я вытащила свой комбинезон и начала натягивать на похудевшее после трех сеансов стимуляции никотиновых рецепторов тело. Сидел он свободно, так что было сложно определить контуры под ним.

– Похоже на мешок для трупа, – подумала я, застегивая молнию.

Осталось только достать балаклаву с классической прорезью для глаз, и образ грабителя-психопата завершен. Но мы не грабители. Психопаты – возможно, самую малость; не больше, чем вы.

Санни надела комбинезон, запихнула туфли в сумку и сменила их на такие же, как у меня, черные ботинки на высокой платформе. Из внутреннего кармана она достала маленький прибор, чем-то похожий на вытянутую игральную кость, повертела его в руке и засунула обратно. Безобидная на вид вещица.

– Твой на месте? – спросила она.

– Конечно.

– Выглядишь не очень. Голова не болит?

– Никогда в жизни не болела. Странно, что ты спрашиваешь.

Она надела черную шапку, которая полностью закрывала голову, но изнутри было все прекрасно видно. Передо мной теперь стоял абсолютно черный человек, обезличенный, пуленепробиваемый, без жалости. Нет смысла умолять его о помощи, никакие слезы не помогут. Фигура, вышедшая из ночного кошмара.

– Страшно? – спросила она скрипучим детским голосом, одним из самых пугающих из всех, которые Санни умела имитировать. Это было одной из причин, почему рядом с ней иногда было так страшно. После того, как еще в начале нашей работы мы за две недели посмотрели ровно сто фильмов ужасов, пытаясь найти в них вдохновение для сюжетов, она могла с точностью цитировать любую нечисть ее же голосом. Ей хорошо давались даже мужские. Еще у нее хорошо получалось, взяв нож и вымазав лицо кровью из собственных порезанных запястий, полосовать голограмму в своей гостиной, и та была запрограммирована орать так, что у меня закладывало уши. А потом этот нож летел в меня и