Без ума от диско - страница 4

Мое внимание привлек столик, за которым до этого сидели Санни и Жульол. Сейчас он пустовал, и на белой скатерти стоял стакан с коктейлем, на дне которого остались те самые восемь-девять миллилитров. Во рту мгновенно стало сухо, сердце заколотилось так, будто я бегу за поездом, надеясь запрыгнуть в последний вагон.

Я быстро прошла мимо столика, взяла в левую руку стакан и направилась к уборным. Из зала слышались визги Элвиса, но это уже меня совершенно не касалось. Я резким движением открыла кабинку, вошла, дверь автоматически закрылась изнутри.

– Свет.

Свет выключился, и только голубой индикатор остался гореть, частично освещая эту тесную коробку. Я повесила сумку на крючок, опустила крышку унитаза и села, держа стакан двумя руками. На дне переливалась синяя жидкость. Я запрокинула голову, сделала глубокий вдох и влила ее в рот. Я была права, это не «Синяя заря». Вернее, была ею, пока туда не опустили шипучую таблетку с ХХ4.

Голова слегка закружилась, и я не смогла с первой попытки снять сумку с крючка. Нельзя было медлить. Нужно было убираться отсюда, пока никто не пронюхал, что я нарушаю личные предписания.

– Свет.

Свет включился. Я бросила стакан в мусорорасщепитель и уже собиралась выйти, когда услышала что-то похожее на всхлипы. Прямо здесь, в паре метров от меня. Одна из кабинок была приоткрыта: такое ощущение, что сейчас из нее выпрыгнет какая-нибудь гадость, как в дешевом скримере.

Я протянула руку, чтобы открыть дверь, держась при этом на расстоянии. То, что я увидела, когда она с легким скрипом распахнулась, несильно меня удивило. Санни лежала на полу в неестественной позе: будто ее упаковали в коробку, а потом вытащили и положили на кафель, а она застыла в прежней форме. Туфли аккуратно стояли возле перегородки, частично забрызганные кровью, которая стекала у нее по подбородку пузырящейся струйкой. Открытая сумка поманила меня возможностью схватить что-то, что могло мне пригодиться – ведь скоро ее заберут вместе с хозяйкой. Я снова, как в первый раз, удивилась остроте своего зрения в этих линзах. Из сумки я достала две помады, зеркало, маленький флакон с духами и кассету с избранными хитами The Killers. Слушать я ее, конечно, не собиралась, но вдруг Юлиану захочется – включит в наушниках. Санни начала хрипеть. Похоже, все подходило к концу, ну, на какое-то время. Ее смерть, как и ее жизнь, меня не волновали. Так же как ее не волновали моя жизнь и смерть.

Все будет по обычной схеме:

ее обнаружат;

за ней приедет машина;

ее положат в мешок и увезут в Коррекцию:

проведут все надлежащие процедуры, пока тело снова не придет в рабочее состояние (в данном случае будет не слишком сложно);

возьмут последнюю копию ее разума из облачного хранилища и загрузят обратно;

ее хлопнут по щеке, оповестив о том, что ей нужно будет самостоятельно выплатить всю стоимость врачебных манипуляций;

начальство по распоряжению сверху выпишет ей штраф за смерть, а так как здесь мы, очевидно, имеем дело с самоубийством, штраф будет удвоен;

она вернется к работе.

Как и всем, у кого подписан трудовой договор, умирать раньше времени ей запрещено. Вот такой memento mori.

Мне не было интересно, что у нее сегодня не сложилось, на мою реальность это никак не влияло. Я запихнула выбранные вещи в свою сумку и удалилась.

В коридоре верхний свет не горел, и освещение ограничивалось лентой с разноцветными лампочками. Я услышала издалека голос Жульола, который нервно что-то у кого-то спрашивал, и это значило, что мне надо ускориться. Я посмотрела на часы: тридцать восемь положенных мне минут истекали через четыре, три, два, один.