Быть «хорошей девочкой» значит всегда быть нужной, уместной, ожидаемой. Не спорить. Не перечить. Не быть «слишком». Не быть «слишком громкой», «слишком активной», «слишком умной», «слишком сексуальной», «слишком чувствительной». Любая форма проявленности интерпретируется как угроза установленному порядку. Девочку приучают: тишина – это добродетель, уступчивость – это любовь, скромность – это красота. Если ты сдержана, тебя хвалят. Если ты смеёшься громко, тебе делают замечание. Ты быстро понимаешь, что одобрение – это не про тебя настоящую. Это про ту, которая умеет притворяться.
Эта игра в «хорошесть» имеет свою цену. В какой-то момент девочка начинает отождествлять себя не с внутренними ощущениями, а с образом, который вызывает одобрение. И чем чаще она слышит: «Ты у меня такая хорошая», тем меньше у неё пространства для свободы. Ведь стоит проявить иную грань – обиду, гнев, отвращение, сексуальность – как образ рушится. И вместе с ним рушится ощущение, что тебя любят. И тогда выбор становится очевидным: лучше быть любимой, но не собой, чем собой, но отвергнутой. Так девочка учится носить маску – сначала по чуть-чуть, потом всё чаще, пока маска не становится кожей.
Образ «хорошей девочки» выгоден многим. Он удобен родителям, потому что с такой дочерью меньше проблем. Он выгоден учителям, потому что она всегда выполняет инструкции. Он удобен партнёрам, потому что она не требует, не просит, не устаёт. Такая женщина умеет терпеть. Она не скандалит. Она прощает измены, закрывает глаза на грубость, забывает про свои мечты, чтобы поддержать чужие. Она – идеальная жена, мать, сотрудница. Она делает всё «правильно». И при этом всё глубже теряет себя.
Часто за этим образом стоит страх. Страх быть покинутой, обвинённой, раскритикованной. Страх быть «не такой». Этот страх укореняется в памяти тела и превращается в привычку подавления. Женщина, выросшая в роли «хорошей девочки», не знает, как звучит её голос. Она может быть умной, талантливой, яркой, но внутренне всегда чувствует, что должна сгладить углы, чтобы не разрушить хрупкий баланс. Она боится сказать «нет», потому что это «эгоизм». Боится попросить о помощи, потому что это «слабость». Боится быть счастливой, потому что это может вызвать зависть. Она живёт, сверяясь с чужими границами, забывая о своих.
Любовь для такой женщины – это не про встречу душ. Это – труд. Это – самопожертвование. Её учили, что любить – значит отдавать, терпеть, прощать, спасать. Её не учили, что любить – это прежде всего уважать себя. И поэтому в отношениях она часто выбирает партнёров, которые усиливают её зависимость. Тех, кому удобно её подчинение. Тех, кто требует больше, чем даёт. Тех, кто не видит в ней личность, но ценит её функциональность. Она становится «опорой», «музой», «тихой гавнью» – кем угодно, только не собой.
Выход из этой тюрьмы – процесс болезненный. Потому что сначала нужно признать, что ты в ней. А это страшно. Признать, что годы, потраченные на угождение, не сделали тебя счастливой. Что твоя доброта часто воспринималась как должное. Что твои границы стирались ради сохранения иллюзий. Что тебя не любили такой, какая ты есть – тебя любили за то, какой ты умеешь быть. И когда ты начинаешь снимать эту маску, мир вокруг может восстать. Потому что ты меняешь правила. Ты больше не соглашаешься. Ты больше не играешь в «хорошую». И это вызывает сопротивление.
