Без воды - страница 5

Вскоре на столбе было приклеено следующее объявление:

– Черт возьми! – не без гордости воскликнул Донован. – Теперь за нами уже и настоящие шерифы охотятся. Это стоит отпраздновать.

А мне было что-то совсем невесело. Впрочем, событие это мы действительно отпраздновали. В нашу честь разожгли большой костер, и возле него я встретился глазами с какой-то темноволосой девушкой, имени которой сейчас припомнить не могу – если я вообще его когда-либо знал.

А вот она мое имя знала. И потом, уже у нас в сарае, едва услышав мое имя, моментально высвободилась из моих рук, села прямо и спросила:

– Так ты и есть тот турок, который совершает разбойничьи налеты вместе с Донованом Мэтти.

– Никакой я не турок!

– Люди говорят, что тот парнишка из Нью-Йорка, которого ты избил, может и не выжить.

– Парнишка?! – возмутился я. – Да это был взрослый мужчина! В настоящем костюме!

То, что Донован был моим братом, то, что он выкупил за взятку мою шляпу, сбитую выстрелом, а потом привел в порядок мое измочаленное тело, – все это, похоже, не произвело на девицу ни малейшего впечатления. Она тут же слезла с чердака, оставив меня в одиночестве трястись от страха и почти невыносимой тоски по Хоббу.

Под конец той недели Донован повел нас всех в город, чтобы собственными глазами посмотреть, как конный отряд полицейских во главе с шерифом Берджером отправится нас ловить. Даже тогда шериф уже выглядел старше своих лет, лоб у него был весь изрезан морщинами, точно свежевспаханное поле. А его голая верхняя губа была, по крайней мере, тона на три светлее остального лица, и можно было поклясться, что он только что сбрил усы и теперь весьма сожалеет об этом, потому что он все время машинально подносил руку к несуществующим усам и делал вид, будто просто прикрывает рот рукой. Мы с Донованом и братья Беннетт стояли в задних рядах толпы и вместе со всеми хлопали в ладоши, когда шериф толкал речь о том, какой вред наносят те, кто укрывает нарушителей закона.

– А ведь в этих парнях ничего хорошего нет, – заявил он в итоге. – Это по-настоящему плохие парни. Грубые и дьявольски злобные. И те, кто их укрывает, тоже свершают зло. Вот и задайте себе вопрос: дали бы вы им хлеб и кров, если б вашего сына или племянника так уделали, как этого парня из Нью-Йорка: все ребра у него, бедняги, переломаны, один глаз выбит, зубы в глотку вбиты…»

Я еще тогда, помнится, подумал: а каким может оказаться желание того нью-йоркского парня, ежели он все-таки умрет, а потом меня разыщет? Вдруг он опутает меня своей тоской по всем тем вещам, сделать которые так и не смог или не успел, потому что не дожил? Или станет давить мне на мозги, чтобы я сам сдался шерифу Берджеру? Или отомстит за свою смерть тем, что меня отправят обратно к моим сородичам?

А шериф Берджер продолжал в упор разглядывать наши раскрасневшиеся на солнце физиономии. По крайней мере, половина собравшихся там людей знали нас в лицо, но молчание нарушил только один – этот придурок Льюис Райфлс, сын нашего мельника.

– А вы уверены, что на рисунках у вас точно эти бандиты? Вам известно, какого каждый из них роста и сколько весит? Судя по этим-то картинкам, любого из нас легко можно счесть членом банды Мэтти. Может, кто-то из них и сейчас здесь, среди нас, стоит?