– Гриша! Гриша! Очнись! Война, Гриша! Война!
Том оттолкнул оказавшийся на пути стул и выскочил из кафе в душные летние сумерки. Монгол тоже вскочил, прикрыв лицо, бросил взгляд в кафе, и через миг они оба, гремя тяжелыми ботинками, изо всех сил неслись по улице.
– Налево! Налево! – крикнул Монгол. Перед поворотом Том оглянулся на миг и увидел выбегающих из кафе людей. Те крутили головами по сторонам. Кажется, их заметили. Том бросился следом за Монголом. Тот несся впереди, как лось, перепрыгивая бордюры, канавы и небольшие заборчики. Местность была незнакомая, их могли зажать откуда-то сбоку, они могли попасть в тупик. Это придавало скорости.
Перебежав старенький, увитый ивами тихий двор у пруда, они свернули в гаражи, и, перемахнув через невысокую сетку забора, пересекли дорогу. За дорогой частный сектор кончился. Миновав еще пару кварталов пятиэтажек, они неожиданно выскочили к полузаброшенной окраине городского парка.
– Стой! Не беги! – задыхаясь, крикнул Том. – Кажись, убежали.
Монгол обернулся. Его щека была малиновой. Сзади не было никаких признаков погони. Лишь две молодые мамаши выгуливали своих детей и одинокий пенсионер читал на скамейке газету.
– Что у меня с лицом? – выдохнул Монгол.
– Щека красная, – на ходу бросил Том.
– И все?
– Вроде да.
Останавливаться не хотелось. Быстрым шагом они пересекли парк, прошли еще пару кварталов в сторону центра и вышли к реке. Перейдя ее по пешеходному мостику, зашли в магазин.
– У тебя деньги есть?
Том порылся в карманах.
– Есть немного.
Монгол сунул продавцу деньги.
– Бутылку водки. А стаканчики есть у вас?
– Стаканов нет.
Монгол будто не слышал. Оглянувшись, он смотрел на продавца и чего-то ждал.
– Да забей, пошли.
– Сдачу забыли! – крикнул продавец.
В подворотне они жадно, в два приема, вылакали из горла теплую, пованивающую от жары жидкость, закусив прямо с дерева недозрелыми яблоками.
– Ну что, двинули? – Тому казалось, что яблоки тоже воняют порохом.
Непроизвольно дергаясь от сигналов машин, от лая собак, они пошли вдоль реки, стараясь не упускать из виду другой берег. Река защищала от погони и одновременно успокаивала. У поворота, на длинной песчаной косе безмятежно плескались дети. На другом берегу с деревянного мостка ловил рыбу старичок. Вечерняя прохлада уже разлилась вокруг реки, постепенно вытесняя опостылевшую дневную жару. Будто бы и не было только что всех этих разборок и отчаянной беготни.
– Монгол, что за фигня? – немного отдышавшись, спросил Том.
– Та я ж говорил, что сюрприз, – Монгол нервно захохотал, и тут же, подавившись яблоком, закашлялся.
– У тебя получилось! Всем понравилось. Ты же его чуть не завалил!
– Та не! Там холостой был, строительный. Порохом морду обожгло, и все. В меня стреляли как-то, почти с метра. Глаза, правда, потом месяц щипали, но прошло. Порох из морды повыковыривает, и жить можно.
– С метра? Ты ж ему почти в самую рожу шмальнул.
– Захочет – выживет, – отрезал Монгол.
– Ты где ствол взял?
– От Ваньки остался. Он мне дал его в начале лета. А откуда у него, – я не знаю. У него же много такого, ты помнишь.
«Было», – подумал Том слово, которое никак не хотелось говорить вслух.
– Ванька-Ванька… А мне чего не сказал?
– Так сюрприз же ж. – Оглянувшись по сторонам, Монгол поднял футболку и вытащил оттуда блестящий, будто лакированный, пистолет.
– На вальтер похож. – Том взял пистолет в руки, удивился его благородной тяжести.
