Рассудив, что ответственность за выемку кассеты лежит целиком на нём, Штурман принялся ползать по палате и собирать плёнку, попутно отвязав спелёнатого Командора.
– Так что – получилось у нас? – на всякий случай задал он вопрос капралу, хотя уже знал, что ответ его не порадует.
– Наверное, тогда бы отряд «Нулевой парсек» сейчас занимался своими прямыми обязанностями, – в непривычной для себя грубой манере ответил Зенит. – А не валялся бы на койках, заискивая перед дроидами.
Заметив обиду на лице товарища, капрал смягчил тон:
– Либо мы лишились памяти ещё до помещения в анабиоз, из-за какого-то инцидента. Тогда логично, что в блоки памяти записалась пустота. Либо же память на магнитной ленте была, но ИИ её умышленно стёр. Тогда ситуация хуже, чем ожидалось…
Рассуждения Зенита прервало недовольное рычание Повара:
– Как же вы меня со своей сраной памятью задолбали! – Он вскочил с кровати, выхватил ворох плёнки из рук Штурмана и принялся яростно его уминать в руках. – Таблетки надо кушать, которые вам прописали, а не снабжать ими торчка Серёгу!
Лыжников подошёл к Командору и протянул тому основательно примятую магнитную ленту.
– А мне зачем? – от ужаса у Дипера сорвался голос.
– У тебя на плечах вместительное мусорное ведро с удобной крышечкой, – с этими словами Андрей сорвал с Командора шапочку, сунул в неё плёнку и натянул шапочку обратно на огромную голову. – Бегом в толчок, Димон! Если не избавимся от этой дряни, медсестра нам припомнит.
Сгорбившись, недовольно бормоча и придерживая руками шапку, из-под которой норовила выпрыгнуть опасная ноша, Дипер проковылял на выход. Вернулся он очень быстро, склонившись в три погибели и сжимая шапочку в руке.
– Начал смывать, а ваша плёнка застряла! В туалете целый потоп! – пожаловался он и прошмыгнул на своё место.
– Командор он у вас, да? – злорадно глянул на капрала Лыжников. – Проиграл в схватке с ржавым унитазом!
– Не проиграл, а ничья! – возразил Командор и юркнул под одеяло.
Тут же в палату заглянул дроид № 3. Все приготовились к самому худшему.
– Вазенитов, на выход, – тихо позвал санитар.
– Сейчас толчок заставят отмывать, – услышал капрал шёпот за спиной, когда выходил из палаты. – Допрыгались, космонавты хреновы.
Санитар Шурик отвёл Зенита к окну, подальше от галдящего вокруг теннисного стола сборища. То, что он сообщил, оказалось для капрала неожиданностью. С ним пожелала встретиться пациентка из женского отделения, которое располагалось в другом крыле больницы.
– Рыженькую такую помнишь? К тебе в надзорную палату прорвалась как-то ночью, – Александр понизил голос и всё время озирался, боясь, что их кто-нибудь подслушает.
– Росара?
– Не, точно не Сара, – замотал головой Третий. – Оля или Люба, точно не помню.
– Не важно, на самом деле она Бестелесая, – Зенит тут же осёкся, посчитав, что делиться подобной информацией с дроидом не следовало.
– Бестелесая? Ты дебил, что ли? Ты её вообще видел? – вознегодовал местный ценитель женской красоты.
– Только расплывчатые очертания.
– Оно и видно, – санитар ещё сильнее понизил голос. – Там такие очертания – о-го-го!
Он хлопнул Зенита по плечу, скабрезно захихикал и доверительно сообщил:
– Я к ней сам подкатываю с самого начала, но бикса – очуметь, какая строптивая. Знает себе цену, коняга рыжая. – Александр облизнул пересохшие губы. – Я так рассудил, что мужичок ты малахольный. Посидите с ней, безобидно погутарите о своём ненормальном, да и разбежитесь. А у девки гормоны бурлят, природа требует, она чуть что – так и норовит остаться, в чём мать родила. Никуда она от меня не денется, родимая. Ну так что ей передать? Придёшь или мандраж словил?
