Я любовно погладила ладонью скругленный бок верхнего планша, и он ожил, засветился. Пусть начальство и считало, что этим меня поставит в сложное положение, на деле все было несколько иначе. Старые дела были моим любимым занятием. Чистое свежее безумие слишком сильно возбуждало бездну внутри меня, и держаться становилось сложнее. Не хотелось бы кого-нибудь покалечить, пока не освоюсь и не решу, кто этого достоин больше всего.
Застарелые дела – совсем иной расклад. Они уже успели повыветриться, и не так разили сумасшествием. Мне было гораздо проще идти по следу.
Итак, что тут у нас?
Три человека убиты на маголетной площадке.
Похищение и последующее убийство девушки-курьера.
Маньяк, пишущий письма пяти учительницам элитной школы и обещающий облить их кислотой.
Два последних самые простые, как сообщила интуиция, а она меня редко обманывает. Здесь есть куча подозреваемых, много материалов, вещей в краткосрочном архиве и видео с допросов. Возможно, я вычислю преступника по ним, не выходя из здания. Останется лишь доказать.
А вот про маголетную площадку – это интересно. Оставлю ее на десерт. Чувствую, это будет особенное удовольствие.
С какого из двух оставшихся начать? На окраине сознания висела и покачивалась идея, что нужно впечатлить начальство. Эта мысль раздражала, ведь я никогда и никого не стараюсь убедить в своей значимости. Скорее наоборот. Я расшатываю мнение людей о себе, не стесняюсь делать удобные мне гадости, высказываюсь резко, не вписываюсь в среднестатистические рамки. И просто кайфую, когда окружающим приходится смиряться с моим существованием, ведь мои способности выходят за рамки обычных. Я им нужна, поэтому меня и терпят.
А, вот она, спасительная мысль. Мне нужно впечатлить начальство, чтобы моя особенность была замечена и оценена. Чтобы я дальше смогла жить, как привыкла.
Значит, беру самое простое дело. Чтобы как можно скорее отчет о его закрытии прилетел на планш начальника.
Значит, учительницы и кислота.
Едва бездна находит дорогу в голову человека, она начинает тихонько просачиваться внутрь, отравляя сознание. Механика этого действия до конца неизвестна, бывали случаи, когда зараженный безумием был выявлен на ранней стадии, и все проявления успешно купировались медиками. Но даже так в половине случаев случался рецидив.
А уж если болезнь брала человека под контроль, то пути обратно не было. Либо изоляция и исследования в спецзаведениях. Либо уничтожение.
Разное безумие ощущалось по-разному. Взять, например, вот эти старомодные записки с угрозами на тонком, почти прозрачном пластике, что я затребовала в архиве вещдоков. Еще прежде чем я прочитала текст, написанный кривым острым почерком, который маньяк специально не стал выравнивать, я почуяла запах. Кислый, с душком плесени. Пальцы кольнуло, и подушечки слегка онемели. А бездна внутри шевельнулась лениво, словно кот на весеннем солнце, вовсе не планирующий просыпаться до обеда.
Скорее всего, отправитель не сильно опасен, скорее беспокоен. Он со смаком описывает, как кислота из его сосуда станет разъедать лицо женщины, но я не чувствую уверенности реализовать угрозу. Ему нравится пугать. Скорее всего, он наблюдает за жертвами, впитывая их страх, наслаждаясь смятением, дерганными движениями, неуверенностью в толпе. Значит, он рядом с ними. Возможно, даже знаком.
Последнее письмо было написано два месяца назад, а до этого было пять сообщений с перерывом максимум неделя. То, что я чуяла, говорило о стабильности его сумасшествия. Но почему он остановился? Переехал, серьезно заболел, умер. Или второй, более неприятный вариант: его безумие сдвинулось с мертвой точки и прогрессирует. Значит, скоро будут жертвы.
