Произнеся эти слова, мужчина глухо рассмеялся.
– Папа, ты меня переоцениваешь, – смутился Илья, прекрасно понимая, что даже эти похвалы в большей степени произносятся отцом для того, чтобы его простимулировать, чтобы он понял наконец свое место и предназначение. – Уверен, что любой разбирающийся человек справился бы также.
– Нет, сынок, это просто ты себя недооцениваешь! – запротестовал Михаил Александрович. – Только я не понимаю почему? Ты не ленивый и способный… В любом случае, тебе пора уже начинать погружаться в дела нашей компании. Ты мне нужен. Я так решил.
Вот так. Очередное решение принято.
– Дорогой, не надо так давить. Дай мальчику немного отдохнуть, он ведь только закончил учебу, – мягко возразила своему мужу Анна Сергеевна.
– Ты права, Аннушка, – согласился тот, немного поразмыслив. – Тебе, Илюша, действительно, нужно передохнуть и набраться сил. Но ты должен понимать, что мы с мамой возлагаем на тебя огромные надежды, делаем ставку на твою серьезность, на твое обучение и последующую работу в Англии. От того, как ты себя там проявишь, зависит развитие и процветание нашей компании. Пока я, конечно, не стану тебя сильно загружать. Еще несколько месяцев ты можешь работать в облегченном режиме. Если захочешь, то можешь даже поехать куда-нибудь отдохнуть. Уверен, что хороший отдых пойдет тебе только на пользу и расставит все на свои места в твоей, подчеркиваю, умной голове.
Илья ничего не ответил. Иногда ему казалось, что отец чувствует намного больше, чем говорит. Как-то так получилось, что они никогда не обсуждали желания или планы на жизнь самого Ильи. Возможно, это происходило от банального недостатка времени и внимания. А, может быть, намеренно? Михаил Александрович, постоянно демонстрируя свою отцовскую любовь и заботу, странным образом избегал разговоров с сыном на личные темы. Он просто все для него делал, предоставляя ему всяческую помощь и материальные блага, но не давал при этом единственной и главной человеческой возможности – сделать свой собственный выбор. Наверняка, сам Михаил Александрович в глубине души понимал это и поэтому осознанно ставил такой барьер в общении, боясь, что Илья по каким-то своим глупым юношеским умозаключениям может взять и отказаться от всего. А этого никак нельзя было допустить, ведь ему нужен был приемник, человек близкий и хорошо им изученный, человек безотказный, бесконечно преданный и честный. И единственным человеком, в которого он по-настоящему верил и которому доверял, был его единственный сын. И Илья в свою очередь это прекрасно понимал.
– Спасибо за ужин, мама, – задумчиво поблагодарил он и поднялся из-за стола. – С вашего позволения, я пойду спать.
– Конечно, сыночек, – ласково ответила ему Анна Сергеевна, тоже поднялась и поцеловала его в щеку. – Иди отдыхать. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Илюша, – тепло улыбнулся отец, тоже заканчивая свой ужин. – Подъедешь завтра ко мне часикам к трем? Прокатимся вместе на встречу с одним интересным человеком.
– Конечно, – ответил Илья и, покинув кухню, поднялся в свою комнату. Не раздеваясь, он плюхнулся на кровать и устало закрыл глаза. В голове всплывали поочередно сцены из ночного клуба, размытые лица друзей, где-то отдаленно играла музыка, мелькало перед глазами напудренное лицо Дианы и ее холодные прозрачные глаза, а потом вдруг он увидел маленькую ямочку на щеке идеально красивого лица, влажные зеленые глаза, преисполненные тоски, и воображение неожиданно понесло его дальше: он увидел, как из этих чудных глаз катятся прозрачные слезы, и снова испытал какое-то томление во всем теле, ему безумно захотелось прикоснуться к ее мокрым щекам, провести кончиками пальцев по нежной шее…
