Бездонка - страница 8

Трое из которых, по ДНК, оказались потомками «дочерей Евы» по Сайксу.

Хотите – верьте, хотите – проверьте.

Трагедия судьбы несчастной Лины раскрылась через несколько лет самым невероятным образом. Собачка одной дамы, отдыхающей на Азове в ближайшем посёлке, чёрно-бело-рыжий терьерчик по кличке Фока, притащил в пасти изумлённой хозяйке, когда они прогуливались по степи близ побережья, костяные останки человеческой руки с девичьими браслетиками на запястье, – «феничками», плетёными из цветной проволоки, с вкраплением кровавых слезинок бисера имени несчастной владелицы – Лина.

У дородной, волевой «бизнес-вумен» на мгновение помутилось сознание. Она рухнула задом на колкую щетину пыльной травы, отдышалась, с полчаса приходила в себя от жуткой находки. Живчик терьер, полагая, что найдённое понравилась хозяйке, уселся посреди пустынной выгоревшей приазовской степи, метрах в ста от края утеса, громким лаем указал место, где под плотным травяным покровом скрывалась горловина карстовой норы, куда провалилась бедная Лина.

«Моя боль», Е. Луганская

Оставим на время историю трагической гибели вольной художницы Элины Шеметовой. Вернёмся к моменту отъезда несчастного Бу Вана на пароме в Керчь.

Мост через пролив будет построен значительно позже, в следующем веке.

Поиски пропавшей девушки затянулись на долгие года. Между тем, тогда же произошло ещё одно незначительное событие, которое осталось бы незамеченным, если бы не буйная, неуёмная фантазия собирателя историй и тепловой удар для одного из копателей.

«Закрывая», зарывая шурф, чтобы вернуться на следующий сезон к незаконному отрытию исторических ценностей, «чёрные» археологи на прощание расположились на отвалах грунта, по старой традиции решили выпить «на посошок». Одному из копателей, назовем его, Артур, по его же выражению, «поплохело». Его мутило, речь стала вялой, невнятной, хотя выпиты были первые грамм сто «на брата» коньячного слива местного спиртзаводика. На побагровевшее лицо и на голову был явный тепловой удар.

До палаточного лагеря топать пешком было километра полтора вдоль берега Азова по высокому утёсу, близ которого пролегала грунтовая дорога. Артур мужественно отказался от провожатого, поплёлся в лагерь один. Копатели взялись крошить лопатами пересохшие кучи, забрасывая, скрывая шурф землей.

К ужину Артура в лагере не оказалось. Земной шар с трудом проворачивался другим боком к ослепительному светилу. Вязкий, пыльный, удушливый воздух помутнел нездоровой синевой. Северное полушарие укладывалось спать.

Несчастного Артура, с фонариками и факелами, обнаружили совсем рядом с закрытым шурфом, внизу под оползнями утёса. Он валялся без сознания, будто в могиле, внутри одной из семи ниш, вырытых в глиняном грунте.

Позже Артур рассказал, невыносимый жар в голове свалил его с ног, едва он выбрался на пыльную дорогу. По его словам, вязкое, мутное, душное пространство исказилось перед глазами, смялось в прозрачную, оранжевую медузу. Отвратительное существо расправило жгучие, ядовитые щупальца, опутала ноги и руки, перевилось бесконечными кольцами вокруг шеи. И задушило… Нет-нет, не полностью. Очнувшись, Артур отдышался, пополз по-пластунски к лагерю, выбрался к обрыву утёса, где внизу, у подножья увидел семь вырытых могил.

– Пришло врёмя перейти в иную реальность, – смиренно решил Артур. – Одна яма – для меня.

Он вспомнил рассуждения прокитайца Бу Вана о неизбежности смерти, о Яме, о прочих мистических существах древности, сполз, съехал на брюхе по круче глиняной осыпи, будто полудохлый ящер, как сам позже выразился, невольно пожирая в скольжении пыль, грязь, хрустел песком на зубах, обдирался телом о колючки кустарника. Под финал трудного спуска улёгся в прохладную глиняную нишу, нагрёб на себя пересохшее крошево известняка и глины, заживо похоронил сам себя, оставив на поверхности взлохмаченную, посыпанную пылью голову, и… окончательно расстался с осознанием реальности, пока его не нашли, не отпоили прохладной водичкой.