Читать онлайн Сергей Е.Динов - Дельф. Киноповесть

Иллюстратор М.З.Серб

Дизайнер обложки М.З.Серб

© Сергей Е.Динов, 2025

© М.З.Серб, иллюстрации, 2025

© М.З.Серб, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0065-6331-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пришло время понимания всего необычного, загадочного, мистического. Связано ли это с инопланетянами, с летающими тарелками или с нашими, земными мирами, но из другой, скажем так, параллельной реальности, оставим вопрос открытым.

На самом деле, некоторых людей подобные события коснулись давным-давно. Даже изменили судьбу.

В советское время не принято было рассуждать о необъяснимых странностях, об аномалиях реальности. За подобные «фантазии» могли упечь в «психушку», накачать психотропными лекарствами, как это случилось с Виктором П-ным, нашим общим знакомым, любителем экстремального туризма. За безобидную сенсацию местного масштаба об аномалиях Пермской губернии советского периода собственные родители его упекли в психиатрическую больницу.

В наши дни, благодаря изотерической и откровенно «жёлтой» прессе, стало известно, например, о странных явлениях в селе Окунёво в Омской области, о Молёбская аномальной зоне, известной также под названиями Молёбкинский треугольник, Пермский треугольник, М-зона и о много другом.

В 70-х годах прошлого столетия невероятная информация и свидетельства очевидцев воспринималась партией и правительством как тлетворное влияние Запада на нашу кристальную социалистическую идеологию, вернее, на соцреализм.

О загадках и мистике, о правде, похожей на ложь, о лжи, похожей на правду советского и досоветского периода – это повествование.

Оглядываясь на недалекое суровое, жестокое, порой несправедливое прошлое нашей страны, будучи не вполне уверенным в адекватном восприятии даже подготовленного, эрудированного читателя, можно назвать жанр будущего цикла новелл как «Мистический реализм»,

Повествование ведётся от второго лица, поскольку некоторые истории дополнены очевидцами.

По старой, доброй традиции, стоит предупредить недоверчивого читателя, что все персонажи данного повествования вымышлены, любое совпадение с судьбами реальных людей совершенно случайно.

В конце 70-х годов прошлого века очередной сезон студент Егор Карташов в летние каникулы подрабатывал водолазом на исследовательском судне, экологической экспедиции Академии наук СССР.

На траверзе генуэзская крепость приморского города Судак

Карташов дорожил и гордился этими приглашениями. Для студента московского технического ВУЗа, подводного пловца-любителя и охотника, не только за рыбой, но и за приключениями, – быть приглашённым в третий раз профессионалами в экологический рейс Батуми – Одесса и обратно означало приличный заработок к повышенной стипендии в 46 рублей и прекрасное время, проведённое летом на Чёрном море.

Капитан и старпом водолазного судна, переделанного под плавучую лабораторию, пригласили студента в очередную экспедицию вовсе не из-за его особых качеств подводного пловца-любителя, но исключительно за умение держаться в трезвости в столь невоздержанной на выпивку компании, каковой являлась команда судна, назовем его условно, почти в соответствии с цифровым реестром черноморского исследовательского флота, «ВБК-1527», дабы не вводить в заблуждение лиц, не имеющих к данным историям никакого отношения.

Предлагаю считать изложенные случаи плодом воображения автора, фантазией, морскими байками и откровенными анекдотами, опять-таки в целях более адекватного их восприятия читателем.

Это было чудесное время, когда проезд в трамвае столицы стоил три копейки, в метро – всего «пятачок», пять копеек. Когда девушку можно было пригласить на свидание, купить билеты в кинотеатр за двадцать пять копеек, угостить в кафе перед сеансом пирожными и чашечкой кофе за рубль двадцать копеек. При студенческой повышенной стипендии в сорок шесть рублей, да с приработками на разгрузке вагонов с кукурузной мукой на заводе Медпрепаратов по вечерам, – это была шикарная жизнь для юноши со склонностями авантюриста.

Егор Карташов не был красавцем. Крепкий, плечистый парень под метр восемьдесят не ленился заниматься физкультурой, тягал двухпудовые гири, посещал тренировки в секции самбо. Лицо имел неприметное, как тысячи других лиц молодых людей того времени. Носил длинные волосы под «битлз» и кроссовки «адидас» отечественного производства. «Тлетворный Запад» не оказывал на Егора существенного влияния, изучение английского языка в школе и в институте шло с трудом, но творчество ливерпульской четверки ему нравилось со школьных времён, когда играл на танцах в вокально-инструментальном ансамбле класса, сидел за «кухней», отбивал ритм на ударных инструментах. Кроссовки в три полоски выглядели модно при любой погоде, не натирали ноги, и носились года два, а то и больше, в отличии даже от дефицитных чешских или венгерских туфель, которые разваливались на ноге сорок пятого размера за один летний сезон. И дело тут не в патриотизме, а качестве продукции.

Ни одна девушка не отказывала Егору в дружбе. К более близким отношениям студенты в те времена подходили со всей серьёзностью, начиная с четвертого курса задумывались о создании семьи и не торопились тащить в постель возлюбленную. Находились, конечно же, среди студентов легкомысленные ловеласы, которые хвастались о покоренных и разбитых девичьих сердцах. Егор таковых призирал, удовлетворялся лишь дружбой с самыми красивыми девушками факультета.

Третий сезон на море для Егора начался неудачно. Судно простояло в Керчи на ремонте дольше положенного. В начале июня «ВБК» должен был на пару дней отшвартоваться в порту приписки – Новороссийске для профилактики дизеля. Пришлых и чужих в команде, к коим относился и Егор, отправили с незначительными поручениями, кого куда. В Поти, Одессу, Балаклаву.

Егору было поручено подготовить комплекты нового подводного оборудования для легководолазов: акваланги, гидрокостюмы и прочее. До подхода судна необходимо было оставаться в означенном предписанием месте.

Через два дня Егор прибыл в порт назначения, курорт Судак, и был размещен на местной спасательной станции. Выпивали и в этом месте нещадно. Не было вечера, чтобы спасатели ни оставались ночевать в эллингах, на раскладушках и в гамаках, не в состоянии дотащить свои бренные тела до дома, где многих ждали жёны и дети.

Студент не вписался в разгульную компанию, но вызвал уважение уже тем, что в первый же вечер и в последующие за ним дни терпеливо сортировал выпивших товарищей по койкам и спальным местам после окончания далеко за полночь очередного питейного мероприятия. Дам лёгкого поведения, из отдыхающих, что регулярно наведывались к спасателям, Егор иногда провожал до гостиницы или съёмных комнаток в домах местных жителей. За что заслужил еще и уважительное прозвище «проводник». Студента оставили в покое, не приставали с требованиями выпить и не задирались с традиционными русскими претензиями, типа, «ты меня уважаешь?!»

Местный коллектив спасательной станции посчитал студента чудаковатым, но ответственным товарищем, предоставил ему право самостоятельно распоряжаться всем оборудованием, что имелось на спасательной станции. Благодарному Егору о большем и не мечталось.

С утра до полудня, пока не сильно припекало летнее солнце, он помогал мастерам по ремонту компрессоров, занимался шпаклевкой спасательных лодок и прочим. Ближе к вечеру мог себе позволить посидеть пару часов на крыше станции, позагорать или заняться путевыми заметками, что тайно вел уже третий год в измятой «общей» тетради на «спиральке».

Посещать городской пляж, уложенный все солнечные часы лоснящимися от жары тюленьими телами отдыхающих, не хотелось. По вечерам Егор предавался творческому одиночеству.

Но и это вынужденное отшельничество вскоре надоело. Судно задерживалось в Новороссийске в ремонте. Студенту предстояло пережить еще неделю, а то и больше всеобщего черноморского запоя в отдельно взятой спасательной станции.

Нельзя сказать, что Егор вовсе не замечал загорелых красоток, кои шастали мимо спасательной станции в откровенных, насколько это позволяло советское время, купальниках. Быть может, он был бы и не прочь завести парочку… коротких, курортных романов. Но, как говорится, отсутствие присутствия… денег и куража вынуждало вести жизнь отшельническую и аскетичную. Благо кемпинг станции находился в тупике пляжа, если стоять лицом к берегу, с правой стороны скалистых клещей судакского берега. Слева на скале красовалась знаменитая генуэзская крепость и привлекала к себе гораздо больше внимания, нежели скромная «спасалка» – обиталище просоленных, неухоженных бродяг. Дальше станции проход был перекрыт отвесными скалами, куда отваживались сунуться редкие смельчаки, даже после того, как местные скалолазы подвесили веревочные перила над самым опасным переходом над обрывом, по которому можно было переползти, затем по острым камням пробраться еще дальше по берегу и найти укромные «пятачки» галечных пляжей для уединения влюбленных.

В прошлом году Егору удалось подзаработать приличные деньги. Чтоб вы знали, – около полутора тысяч рублей. Это было, по тем временам, баснословное богатство. Студент-холостяк позволял себе мимолетные курортные романы в аджарском Кобулети, крымском Гурзуфе, и даже откровенный загул на неделю в Одессе.

Однако, это отдельные истории о приключениях на море и на суше. Но вполне реальные.

Пока же об одной, очень даже неординарной встрече, которая оставила в душе Егора трепетные воспоминания, с неприятной дрожью во всем теле так до конца и не осознанных реалий произошедшего.

Дня через три дополнительного срока отсидки на спасательной станции Егор решил встряхнуть уныние. Когда расплавленный желток солнца закатился за край чёрной сковороды моря, с наступлением синих сумерек он облачился в резиновые латы гидрокостюма, нацепил акваланг и прочие принадлежности легководолаза, смело и безрассудно, в одиночестве, нарушая всяческие правила техники безопасности, отправился в ночную, подводную прогулку по ближайшей акватории.

Словами трудно описать восторг, трепет и ужас, охватывающий одинокого пловца, в синей мгле безмолвия среди чёрных монстров обломков скал волосатых от зеленоватых, призрачных водорослей. Это надо пережить самому. Привыкнуть к этому невозможно. Каждый раз переживаешь всё новые и новые ощущения. После первой ночной прогулки Егор несколько обвыкся. При втором ночном погружении различал, если переворачивался и плыл под водой лицом вверх, сквозь мерцающее синее ломкое зеркало обратной поверхности воды яркие звёзды, неполную луну и даже размытый посверкивающий пояс Млечного пути.

Иногда мимо проскальзывали крохотные чёрные торпеды – кефали. Медлительных, сонных подводных верблюдов – горбылей можно было тронуть рукой. Тогда горбатые толстяки лениво виляли хвостами, исчезали в чёрной мгле. Юркие, пёстрые морские окуни были прекрасными подводными охотниками, даже ночью шустро гонялись за мелкой рыбёшкой.

Когда мимо, совсем рядом с подводным пловцом скользнула огромная черная тень дельфина, у Егора бешено колотнулось сердечко. Он поспешил вернуться ближе к берегу и уже не так отважно блуждал по открытому ночному водному пространству, держался ближе к округлым подводным скалам, поросшими бесчисленными щупальцами растений.