– Суровая вы женщина!
– Бизнес заставляет. С одними мосты надо навести, с другими… Чиновничка умаслить, силовичка задобрить, делового партнёра к себе расположить. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь мой план сорвался из-за капризов девки-нелегалки! Все они у меня вышколены, все вымуштрованы. И при этом никаких контактов с внешним миром, никаких левых связей, никакой заразы… Чисты, как слеза: их каждую неделю проверяют врачи. Ну, как насчёт девочки?
– Нет настроения, – сам не понимая почему, сказал Вирятин.
– Если передумаете, скажите банщику.
Ирина Геннадьевна вывела Вирятина назад в коридор и нажала на кнопку лифта.
– Когда закончите париться, не тащитесь назад через мастерские. Поднимитесь на этом лифте, и окажетесь рядом с гостиной. Видите, как здесь всё продумано! Теперь идите и раздевайтесь, банщик к вам спустится минуты через две-три.
С этими словами Дремлюгина запрыгнула в открывшуюся кабинку.
Через два часа *
Когда Вирятин поднялся в гостиную, он увидел Ирину Геннадьевну, отдыхающую в кресле перед камином. Как и вчера, в картинной галерее, она откинула голову назад и то ли дремала, то ли о чём-то размышляла.
Лишь когда Павел Валентинович почти вплотную к ней подошёл, она открыла глаза, вызвала домработницу и приказала заварить чай. Затем велела ему сеть на диван, рядом с которым стоял журнальный столик, а сама встала и посмотрела в окно.
– Дождь усиливается, – сказала она. – Оставайтесь здесь. Комнату я вам выделю.
– Неудобно как-то… – замялся Вирятин.
– Оставайтесь-оставайтесь! Кстати, что к чаю подать? Что-нибудь сладенькое? У меня готов яблочный пирог и есть дикий лесной мёд. Будете?
Вскоре вошла служанка, поставила на журнальный столик чайник и вазочку с мёдом, разлила чай по чашкам и удалилась. Ирина Геннадьевна села на кресло недалеко от Вирятина и ласково на него посмотрела.
– Так о чём мы договорились? – задушевно спросила она. – О том, что вы мне поможете, правильно? У вас ведь есть поклонница в областной прокуратуре…
– Зачем вам Марина Вячеславовна? – насторожился Вирятин.
– Какой же вы недогадливый! Мне ждать нельзя. Хочу как можно скорее увидеть дело об убийстве мужа.
– Думаете, Марина мне покажет эти бумаги?
– Она ведь давала вам незавершённые дела, – парировала Ирина Геннадьевна. – Даже домой…
– То был слив с согласия прокурора, – ответил Павел Валентинович. – Сейчас же ей придётся действовать на свой страх и риск. Забрать материалы из следственного управления, какие-то объяснения придумать. Это ж убийство не деревенского алкаша, а миллиардера. Дело на особом контроле. Испугается она, откажется.
Ирина Геннадьевна вскочила и начала метаться по комнате. Вирятин безмолвно сидел и в глубине души посмеивался, глядя на её нервные движения и напряжённое лицо.
– Нет, ничего не приходит в голову, – наконец, она вновь села на диван. – Может, Марину Вячеславовну всё-таки удастся уломать?
– Попробуйте… но я-то чем тут могу помочь? – пожал плечами Павел Валентинович.
Дремлюгина округлила и без того огромные глаза:
– Как чем? Вы же с ней друг к другу неровно дышите. Все же знают, что вы её любите. Вам даже притворяться не нужно, ухаживая за ней. Всё будет выглядеть искренне и естественно. Вообще не понимаю вас. Оба одиноки, а жизнь проходит. Ни вам невесты на шею не вешаются, ни ей женихи. Чего тянете? Поженились бы давно… В общем, поухаживайте за ней, вам же она нравится.
