Павел Валентинович кивнул:
– Конечно. Пока вас не было, я рассматривал комнату. Здесь те же экспонаты, что и в галерее…
– Я уже говорила вам: это срубная культура. В основном. Серёжа считал, что она как-то связана с индийскими и иранскими мифами о бессмертии. Потому и собирал эти древние изделия.
– А где ваши жужелицы? – поинтересовался Вирятин.
– Там, куда я никого не пускаю. Это мой интимный уголок, моя спальня. Право посмотреть на них нужно заслужить… но вы даже не надейтесь. Впрочем, хватит о них! Перейдём к делу. Догадываетесь, зачем я вас позвала?
Павел Валентинович опасливо посмотрел на неё и не ответил. Ирина Геннадьевна скривила губы:
– Вы помните статейку об убийстве моего мужа? За что же вы так Серёжу обосрали?
У Вирятина душа ушла в пятки. Ему померещилось, как в гостиную врываются охранники Дремлюгиной. Хозяйка дома снисходительно посмотрела на него.
– Я вас не затем пригласила, чтобы избить. Кстати, мои охранники очень хотели начистить личико вашей Алёне: они Серёжу очень уважали. Я же им запретила марать руки о вашу газетёнку. Решений своих не меняю. Так что не бойтесь: вам ничто не угрожает.
– Чего вы от меня хотите?
– Вы совсем закисли. Вам нужно встряхнуться. Раньше я с удовольствием читала ваши статьи. Почти боготворила ваш талант… но сейчас вас словно подменили.
– Это не меня, а газету подменили. Нас совсем задавили. Ни одного живого слова не допускают.
Ирина Геннадьевна сочувственно улыбнулась Вирятину.
– Я это уже заметила. Соболезную… И ещё, как я знаю, у вас хотят отобрать криминальный отдел. Я ничего не напутала?
– Вы так хорошо осведомлены, Ирина! – удивился Павел Валентинович.
– Отдел у вас отнимают, но связи ещё остаются, правильно? Вас ведь не забыла Марина Вячеславовна? Та, что всегда давала вам уголовные дела?
– Всё-то вы обо мне знаете! – усмехнулся Вирятин. – Откуда такой интерес к моей персоне?
Дремлюгина словно не расслышала его вопрос.
– Марина Вячеславовна к вам неравнодушна. А ведь она симпатичная женщина, и не так давно потеряла мужа. Чего вы тянете? Взяли бы быка за рога.
– Это моя личная жизнь! Говорите по делу.
– Я по делу и говорю. Криминальные темы никуда от вас не денутся. Рекламную серию газете подброшу, потолкую с кем надо – и останетесь редактором отдела хроники и расследований. Как можно скорее поговорю, пока не начался октябрь!
– Я вчера уже пописал новый трудовой договор.
– Подписали? В самом деле? – рассмеялась Дремлюгина. – Это всего лишь бумажка. Долго, что ли, её порвать?
– Мой отдел решили упразднить не просто так, а после звонка губернатора, – грустно сказал Вирятин. – Нашли козла отпущения!
– Ах-ах-ах, губер-бубер, губер-бубер! Какая большая шишка! – вновь захохотала Ирина Геннадьевна. – Мой «Бальзам», напомню – это стратегический инвестор в регионе. Не только с сетью магазинов, но и со свинокомплексами, с полями кукурузы, люцерны и фуражной пшеницы… а я не просто мажоритарный акционер. Я – фактически его хозяйка. Думаю, губер ко мне прислушается. Сделаю вас и замредактора. Со временем.
– Что я вам буду должен за покровительство?
Вдова внезапно встала из-за стола, поправила на себе платье, а затем стала в нерешительности теребить пальцами бусы из голубых алмазов. Наконец, прервала молчание.
– Как думаете, чем закончится следствие по поводу убийства моего мужа? Эти суки найдут убийц и его голову?
– Голову нет, а преступником кого-нибудь назначат. Упекут в тюрьму какую-нибудь мелочь из чеченской диаспоры. Выискивать зацепки им в лом. Такие у нас правоохранители!
