– А я замуж хочу!
– Такая безнадега, что за меня решила выйти, да еще и насильно? Я, конечно, красавец, но это уж слишком! Так на меня девчонки еще не западали.
Ярослава заново его осмотрела с ног до головы. Высокий, худощавый, действительно симпатичный, темные волосы, нос с горбинкой, смешинки в карих глазах.
– Ты, конечно, ничего, только не он. А он… Он говорил… И… И я знаю, он меня любит. Но женится на другой.
– Это как? Залетела что ли?
– Что? Нет! Нет, наверное. Мы ведь вместе. Были.
– Ага, а женится на другой.
– Тебе не кажется, что ты рискуешь, Паша?
– Об этом тоже хотелось бы подробнее. Но и про него я ничего не понял.
– Мы как-то ругались, и я… Хотелось сказать что-то такое, побольней. И вот взяла и назвала его неудачником. Что еле тянул учебу, что уже год не может найти работу.
– Ну ты…
– Дура, я знаю. Потом пробовала объяснить, что на самом деле так не думаю. Что все еще впереди. А он не брал трубку, отправил мой номер в игнор, убрал из друзей. Решила, ну пусть отойдет, остынет, месяц с ним не виделась, как раз лето. И тут – встретил другую, женится! Так сразу? Я попыталась поговорить. Но он меня не слышит, не хочет слушать. А я не могу все так оставить. И… Мама тут к одной женщине гадать ходит. Глупость, конечно, но все сбывается. И я пошла. Она посмотрела на меня и говорит: «Я тебе, девонька, ничем помочь не могу. Но есть одно средство. Тем более 12 июля, это знак».
– А что такого в 12 июля?
– Ну, историю-то своей страны нужно знать. Еще со времен Киевской Руси, а может, и до того, был такой праздник. Брыксы. День, когда жена имела безграничную власть над мужем. И он должен был исполнять все, что ей заблагорассудится. Женщины собирались вместе, устраивали игрища, запрягали мужчин в повозки или садились им на спины и заставляли везти их, куда укажут. Говорят, это оттого, что помогала им колдовская сила, которая в середине лета набирает особую мощь. А еще девушка, которая проходила определенный обряд, могла сама посвататься к любому парню, и тот не мог ей отказать. Вот я и…
– Подожди, а я-то, я-то причем? Не муж ведь, да и сбила ты меня со спины, не видя. Это выходит, что я, когда дебоширил у вас под балконом, тебе понравился?
– Да, глупость вышла, понимаешь… Вот и она мне сказала, что мечта вырывается.
– Как это – вырывается? Кто сказал?
– Так я и рассказываю. Гадалка мне посоветовала рано утром 12 июля подняться сюда, по пути призвать мечту, а ухватив ее, встретиться с ведьмой, чтоб та провела обряд. Теперь я вхожу в Брыксы с волошбой и могу помешать ему жениться. И свидетельство у меня есть. Видишь?
Она протянула ему ладонь.
– Ух ты. Ну а я-то?
– Ты пришел тогда к нашему дому, когда я проплакала всю ночь, и так и не уснув, решила в дневник записать то, чего хочу. Ну визуализировать, понимаешь? Мне всегда нравилась история Золушки, и я себя представляла на ее месте. Вот и писала про нее и про то, что она выходит за князя. Потом тебя увидела и картинку нарисовала: Золушку, кричащую под балконом, с твоим лицом. Потом все зачеркнула. А ведьма ведь сегодня предупреждала, что рано.
– А почему за князя?
– Что?
– Почему Золушке нужно замуж за князя?
– Ой.
– Что «ой»?
– Ну я ночь не спала, и плакала, и перепутала. Может девушка перепутать?
– Она-то может. Но тут такое дело. Я подрабатываю мужем на час.
– Что?!
– Вот извращенка. Делаю по дому все: чиню, переставляю, прибиваю, прикручиваю. И фирма называется «Золушок». Хозяева когда-то в КВН это увидели. Неважно. И фамилия моя – Пепел. Я когда устраивался, смеялся еще, что пепел – это почти зола. И с родителями у меня похоже, только наоборот. Папа умер, и мама второй раз замуж вышла, а у отчима – сыновья. Помогаю им. Было смешно, а вот сейчас не очень. Ты Князева, я Пепел. Но мечта, говоришь, вырывалась? Значит, что-то можно исправить?
