Темно-синяя стена за спиной, окна в потолок, через которые пробивался дневной свет. Большой стол, несколько кресел, диван у стены. Всё лаконично. Строго. Но почему-то здесь не было холодно.
Мальчик сидел напротив Малека, вцепившись руками в чашку чая, но не пил. Его пальцы слегка постукивали по керамике – раз-два, раз-два – мелкий ритм, который выдавал в нём напряжение. Малек наблюдал за ним так же, как в тот день в полиции: не слишком пристально, не слишком явно, но так, что мальчик чувствовал это.
Рядом на столе лежала открытая коробка конфет. Малек выдвинул её ближе к нему.
– Угощайся.
Ребенок медленно скользнул взглядом по конфетам.
– Вы хотите меня подкупить?
– Нет.
– Тогда зачем?
– Может быть, мне просто нравится смотреть, как люди пробуют что-то новое.
Мальчик покосился на него, затем осторожно взял одну из конфет. Тёмный шоколад, квадратная форма, маленький кусочек чего-то твёрдого внутри. Он положил её на язык и прикусил. Горько-сладкий вкус сначала обжёг нёбо. Какао – насыщенное, терпкое, почти обволакивающее. Затем появился другой оттенок – лёгкая кислинка, фруктовая, похожая на запоздалый послевкусие вина.
– Вишня?
– Угу, – Малек кивнул, откинувшись в кресле. – Вяленая. Она даёт привкус, который остаётся дольше, чем шоколад.
Мальчик медленно дожевал, облизнул губы.
– У вас странные конфеты.
– Я люблю их.
– Вы любите всё странное?
– В какой-то степени, – Малек слегка усмехнулся. – Но, возможно, просто потому, что всё остальное слишком скучно.
Мальчик не ответил. Он снова постучал пальцами по чашке, затем задал вопрос, который, как понял Малек, был самым важным для него:
– Мне правда придётся идти в школу?
– Да.
– Зачем?
– Это хороший вопрос.
– Мне не нужен этот опыт, – мальчик поднял взгляд. – Я знаю, как живут люди. Они ходят туда, куда им говорят, делают то, что им приказывают, строят иллюзию, что они кому-то интересны, а потом исчезают.
Малек склонил голову набок.
– Ты говоришь так, будто видел слишком много.
– Я просто умею наблюдать.
– Наблюдать – это одно. Испытать на себе – другое.
Мальчик усмехнулся.
– Вы хотите сказать, что если я попробую жить, как они, я пойму их лучше?
– Я хочу сказать, что пока ты не попробуешь, ты не узнаешь разницы между наблюдением и жизнью.
– А если я не хочу жить, как они?
– Тогда ты всегда будешь оставаться в стороне.
Мальчик на секунду замер. Малек видел, как это предложение зацепилось за его сознание, как оно крутилось там. Он не хотел быть, как все. Но хотел ли он быть совсем один?
– В школе тебе не понравится, – сказал Малек.
Мальчик прищурился.
– Вы уверены?
– Конечно. Ты не похож на тех, кто вписывается в толпу.
– Тогда зачем мне туда идти?
– Чтобы понять, насколько сильно ты не хочешь быть там.
Мальчик усмехнулся ещё шире.
– Вы хотите, чтобы я разочаровался?
– Я хочу, чтобы ты понял.
Он сделал глоток чая, выдерживая паузу.
– Люди часто говорят, что школа учит знаниям. На самом деле, она учит другому: как выживать в группе, как обманывать, как избегать, как находить тех, кто может быть полезен. Это часть природы.
Мальчик опёрся локтем на стол, изучающе глядя на него.
– Значит, вы считаете, что все люди используют друг друга?
– А ты считаешь, что они не используют?
Мальчик хмыкнул.
– Я считаю, что они не имеют значения. Они все – роботы. Делают, что сказали, улыбаются, когда надо, и грустят, когда надо. А я не умею так.
Малек чуть подался вперёд.
