В растерянности я звоню Матье, и он тут же снимает трубку. Судя по его голосу, с тех пор как мы расстались, он продолжал пить. Я бормочу несколько слов (которые и сам не понимаю), пытаясь дословно передать, что сказал полицейский, но он прерывает меня:
– Подожди, подожди! О чем ты говоришь, Тео? Что это за история без начала и конца? Твоя мать кого-то убила?
Он почти кричит в трубку. Я провожу рукой по лбу; у меня, кажется, жар. Сердце бьется неестественно быстро.
– Нет. Она пыталась убить человека… Сегодня днем.
– Где это произошло?
– В отеле недалеко от Авиньона, где она планировала остановиться на несколько дней.
– Я думал, она у твоей тети.
– Нет, мама должна была присоединиться к ней позже, в Антибе.
– Хочешь сказать, что Нина намеренно покушалась на человека? По собственной воле?
Он так педалирует последний вопрос, что тот всплывает у меня в голове, как заголовок сенсации на первой полосе.
– Да.
– Дьявольщина! Кто он?
– Понятия не имею, этого полицейский не сказал. Кажется, она вроде пришла к нему в номер и напала на него с ножом…
– С ножом? Твоя мать хотела кого-то заколоть ножом?
– Именно так.
– В каком он состоянии? Серьезно ранен?
– Этого я тоже не знаю.
– Свидетели были? Может, все-таки… недоразумение?
На этот раз я повышаю голос:
– Нет, это не гребаное недоразумение! Копы не сомневаются, что это сделала моя мать!
Матье молчит, он тоже потрясен.
– Что нужно делать? – спрашиваю я.
– Где она сейчас? В комиссариате?
– Нет, ее госпитализировали.
– Она тоже ранена?
– «Ранена» – не то слово, но, насколько я понимаю, психологически она была не в том состоянии, чтобы везти ее в полицию.
– Знаешь, в какой она больнице?
– Да, полицейский сказал мне адрес.
– Ее уже допрашивали? Взяли под стражу?
– Не знаю, Матье. Завязывай уже с вопросами!
– Ладно. Я не думаю, что полиция стала бы тебя оповещать, если только об этом не попросила твоя мать… А если она не в состоянии говорить, сомневаюсь, что ее арестовали. Может, так даже лучше… Она не должна ничего говорить, пока рядом не будет адвоката. Ты меня слышишь?
В моей голове все перемешалось. Я уже не могу следить за ходом разговора.
– Да, я тебя слышу.
– Хочешь, я приеду к тебе? Мы поговорим спокойно, и ты дашь мне прослушать это сообщение.
– Нет, это лишнее. Мне нужно сделать несколько звонков…
– Сейчас два часа ночи, Тео! Кому ты собираешься звонить в такой час?
– Я не знаю… В больницу… Мне просто нужно что-то делать.
– Подожди, подожди! Ты не можешь…
– Матье, спасибо за помощь, но, думаю, я справлюсь. Мне просто нужно было услышать тебя. Не волнуйся, все наладится.
Я лгу и ему, и себе. Нет, все налаживается только по взмаху волшебной палочки. Матье прав: моей матери как можно скорее нужен адвокат. Нужно связаться с Лашомом, который занимается делами нашей семьи более десяти лет. Он специализируется на защите прав на произведения искусства, но я уверен, что очень скоро сможет найти мне кого-нибудь компетентного в уголовных делах. Я оставляю мэтру на автоответчике длинное сообщение, в котором подробно объясняю, что случилось.
Просидев некоторое время на кровати, я прилагаю усилия, чтобы выйти из оцепенения. Варю себе кофе, ищу в интернете телефон больницы, набираю дважды, но никто не отвечает. Попробую позже.
Моя первая идея – заказать билет на TGV до Авиньона. Смотрю расписание – первый поезд отправляется в 7:30 утра; значит, я смогу быть на месте около 11 утра. Но знаю, что ночью не сомкну глаз и не хочу метаться, как зверь в клетке. Сверяюсь с навигатором: если я не буду слишком щепетилен к ограничениям скорости, могу пройти дорогу за шесть часов. Я долго не раздумываю. В любом случае, что мне делать в этой квартире до рассвета?
