– Не хочешь тоже что-нибудь спросить?
– Как раз хотел про частные компании, – сокрушенно ответил я.
Это все из-за формулировок. Если вам ответили лично, то в заметке можно написать «как рассказал спикер…» А если ответили не вам, то придется писать «как уточнил спикер в беседе с журналистами…». С точки зрения таких людей, как Инесса и Алена, разница громадная, так что нужно любой ценой что-нибудь спросить.
Мужичок закончил отвечать на вопросы. Все встали со своих мест и пошли в столовую. Девочки покупали себе пирожные и кофе. Мы с Аленой тоже взяли кофе и сели расшифровывать. За столиком выяснилось страшное: мой диктофон ничего не записал. Наверное, я нажал не на ту кнопку или закончилась память. «Пиши по записям в блокноте», – рекомендовала Алена. Я пробормотал, что там недостаточно информации. Я умоляюще посмотрел на нее, но Алена осталась холодна. «Сам выпутывайся», – сказала она. Думаю, ей надоело мне помогать. Ее бесит, что я не могу справиться с элементарными вещами. Алена неплохая девчонка, но ее кодекс профессиональной чести не подразумевает сочувствия разгильдяям.
Алена ушла болтать с девочками. Почти все они уже написали новости о мусоре и пили кофе. Я понял, что мне остается только ждать, пока выйдут их заметки. Я зашел на сайты агентств конкурентов. У них тоже есть свои флаги, наверняка они сейчас корректируют написанное. Придется подождать еще несколько минут. Мне написала Инесса: «Как там с мусором, есть интересное?» На всякий случай я решил не отвечать.
Спустя пару минут на сайтах наконец-то появились заметки девочек. Я потратил еще минут десять на то, чтобы переписать их, и отправил на флаг. Инесса строчила мне сообщения. «Мы опять позже всех» – писала она. В метро, пока мы ехали обратно в редакцию, я знал, что впереди меня ждут вынос мозга и лекция о том, как быть хорошим журналистом.
Но лекции не случилось. Инесса была занята, когда мы вернулись. Вместе с половиной редакции она стояла у телевизора. Вещал главный пресс-секретарь страны.
Это ежедневная церемония. Что-то вроде молитвы для Инессы и остальных. Когда усатый секретарь проводит брифинг, они всем табуном бегут к телевизору с диктофонами. Стоят с напряженными лицами, задрав головы (телевизор висит на кронштейне под потолком), молчат, вслушиваются в каждое слово. Подняв руки, держат диктофоны у самых динамиков, чтобы не пропустить что-нибудь важное.
В этот раз пресс-секретарь говорил что-то о наступательных вооружениях. Сама тема показалась мне бредовой. Кто вообще говорит о войне в XXI веке? Мне, слава богу, ловить слова пресс-секретаря не нужно. Подобную важную миссию берут на себя главы отделов и опытные волки вроде Алены. Мелким сошкам типа меня такое не доверяют.
У пресс-секретаря своеобразная манера общения с журналистами. Для него они как грязь под ногами. Если ему задают неудобный вопрос, он высмеивает журналиста и старается, чтобы тот выглядел полным придурком. Делается это, чтобы не отвечать по существу. Прибегает к подобному приему усатый удивительно часто. Но, кажется, в этот раз у него хорошее настроение. Ему не задают неудобных вопросов, держится он в своем телевизоре по-отечески милостиво.
Я сел за стол с твердым намерением выдать рекордное число новостей за час. Нужно возвращаться в график. Теоретически это возможно. Но только если попадутся удачные пресс-релизы. Я бы брал все подряд, но Инесса все равно отбракует то, что, с ее точки зрения, неинтересно. Поражаюсь, как ей удается видеть разницу.
