– А вдруг я не смогу сбросить после родов и навсегда останусь такой?
На самом деле она почти не поправилась, только живот шаром натягивает легкий белый сарафан.
Говорю ей. Она не верит.
Несколько чаек с криками проносятся над рекой.
– Вон Светка уже два года как родила, а до сих пор толстая.
– Твоя Светка и до родов толстухой была.
Не аргумент. Гормоны. Вижу, вот-вот заплачет.
– Ну что ты, – останавливаю ее и поворачиваю к себе. Любимые глаза широко распахнуты. – Тебе идет беременность, кроме живота только грудь выросла. После родов вернешь форму за две недели, вот увидишь.
Ира трогает свою грудь задумчиво, будто взвешивает в ладонях каждую.
– Ладно, сиськи пусть остаются, – она смеется, и мы идем дальше.
Запах цветущей черемухи кружит голову. Ира подходит к дереву и наклоняет ветку одной рукой. Не могу понять, что она держит во второй.
– Как вкусно пахнет.
Кисточка цветов у самого ее лица, белый прекрасен на фоне черных волос, но что же во второй руке? Большой живот мешает увидеть.
– Подойди, милый, понюхай.
Она смотрит на меня. Глаза. Из них веет холодом и смертью. Не хочу подходить. Делаю шаг, стараясь заглянуть за выпирающий живот. Что-то блестит.
– Ну же, – она нетерпеливо топает ногой и чуть-чуть поворачивается. В руке большой кухонный нож.
Сознание возвращается рывками.
Раз – и я открываю глаза. Два – вспоминаю события последних дней. Три – пробую снова отрубиться. Четыре – чувствую укол в плечо. Пять – я в сознании, лежу на кровати, под головой мягкая подушка. Все тело ломит, у меня нет сил даже поднять руку. Со стоном поворачиваю голову. Стены и потолок идеально белого цвета. Рядом сидит парень в зеленом халате, слишком молодой для врача. Над губой тонкие усики, борода только начинает пробиваться в нескольких местах. Лет восемнадцать, не больше.
– Где я? – едва ворочается язык, во рту сухо.
– Вы в штабе Нового Завета. Я Влад, это витамины, – подносит стакан с желтоватой жидкостью и, поддерживая мою голову, помогает пить.
– Спасибо, – я чувствую несколько капель, пролитых на подбородок. – Где моя дочь?
– Вам лучше спросить у Кирилла, я просто врач, – он смущается и уточняет: – Учусь на врача.
– Как я могу поговорить с Кириллом?
– Как только вам станет лучше, он встретится с вами.
– Мне лучше.
– Еще нет, сейчас вам надо поспать: идет восстановление руки и сращивание кости в бедре, процессы быстрее идут во сне.
Веки тяжелеют, видно, в стакане были не только витамины.
Уже проваливаясь в лечебный сон, я вижу лицо Софьи.
Главный зал штаба Нового Завета – комната метров восьмидесяти с очень высокими потолками. Повсюду мониторы: как обычные рабочие, стоящие по периметру на столах, так и просто огромные, метра три по диагонали, висящие на каждой из четырех стен. По углам здоровые шкафы, должно быть, сервера. В центре стол, над которым висит, слегка мерцая, зеленоватая голограмма города.
Я сидел в коричневом кожаном кресле того же гарнитура, что и диваны. Влад, который сопровождал меня из медблока, поспешно удалился, и теперь в помещении нас осталось шестеро. Уже знакомая рыжая девушка расположилась на диване метрах в трех слева, на ней были свободные штаны цвета хаки, фисташковый, в обтяжку, топик и коричневые высокие ботинки, похожие на те, что носят полицейские. Она закинула ногу на ногу и смотрела на меня, чуть прищурясь.
Трое мужчин в одинаковых черно-серых костюмах практически не отрывались от компьютеров; двое следили за мониторами, а третий печатал. Ко мне интереса они не проявляли.
