Абсурдны мысли по ночам;
Но, мысль не замечая ночи,
Плывёт к оплавленным свечам,
И в них сгорает – между прочим!
Я сам взошёл на эшафот;
Язык ложу, палач не дремлет:
И пуст становится мой рот,
В нём тишина теперь мне внемлет.
Козырный Туз упал на стол
Мой шут, скривясь, на эшафоте:
Язык отрубленный нашёл;
Палач сказал: «Потом пришьёте!»
Фальцетом мутный монолог
Договорил – договорился,
И вышел вон – через порог
И словно тень в кулисах скрылся.
Сомнения нету у меня:
Пришьётся всё, и всё срастётся;
Ведь я молчал четыре дня:
«…Без языка, что остаётся?..»
Слова глотаю, их – плюю;
Прорвали горло многоточия;
Но, вновь свой разум удивлю
Я вертикалью двоеточия.
Я говорю: «Да, я – циркач!
Я – Клоун! вышел на Арену;
Здесь окровавленный палач
Вновь открывает мизансцену.
Последний вдох и выдох – Всё!
В коллапсе клоуна не стало;
Ему стихи читал – Басё…
А это я скажу: немало!
Абсурдны мысли по ночам;
Перелистнул ещё страницу:
Прочёл оплавленным свечам;
Вошёл в компьютер как в гробницу
И там застыл как пиксель я:
В ней, в электронном исполнении,
Теперь живёт Душа моя —
В ней я живу – в недоумении!
