— Ничего я не теряю.
Я громко цыкнула на нее, затем развернулась и зашагала в сторону раздевалок.
— Лучше скинь мне рецепт чизкейка, коза!
— Заплати и получишь.
Еще утром я отправила на ее почтовый ящик весь курс и дополнительные материалы, куда входил тот самый рецепт. Просто Ника проворонила письмо. А мне захотелось немного поиздеваться над ней за тренировку.
Едва я вошла в раздевалку, как сразу поморщилась.
Между шкафами и лавочками шумно переговаривалась парочка девиц моего возраста. Лет двадцати пяти. Не больше. Повсюду витал аромат сладких духов, от которых мгновенно запершило в горле.
Сдержав чих, я выдохнула, чтобы не наорать на любительниц обливаться парфюмом перед тренировкой. Хоть вешай предупреждения, хоть кол на голове чеши. Все равно находились умницы, плюющие на правила.
— Кинет ее. Даже не сомневайся.
— Она не боится, что потом прилетит?
Задышав ртом, я схватила косметические принадлежности и бросилась в душ. Прислушиваться к разговору двух сплетниц не стала. Здесь часто обсуждали либо чьих-то жен, либо любовниц, либо и тех и других.
Кабинки встретили меня необычайной тишиной и одиночеством, поэтому я вдохнула полной грудью и выбрала самую дальнюю. Горячая вода разогнала кровь по венам, расслабила перегруженные суставы. Некоторое время я наслаждалась ударами упругих струй по макушке, плечам и груди, затем протянула руку к гелю и застыла.
Коричневая упаковка воскресила в памяти амброво-древесный аромат, который смешивался с нотами уда. Многообразие запахов переносило сознание из столичного клуба в Персидский залив, где золото и лабданум согревали кожу.
Между барханов и пустынных горизонтов остались наши с Ваней тридцать дней счастья.
В хороводе причудливых высоток Дубая мы провели вдвоем лучший месяц в нашей семейной жизни. Медовые ночи, звезды, похожие на бриллианты чистой пробы, остались позади вместе с мечтами о прекрасном будущем.
Покрепче стиснув бутылек, я выдавила порцию геля и с остервенением растерла по коже. Будто жаждала смыть унылое настоящее в трубы. Глаза зачесались от непролитых слез, нос забило, горло сдавила удушливая боль.
Ваня ушел утром и не попрощался, а ночью ни разу не подошёл. Лег в кровать, затем уснул. Будто так и надо.
Гнев, ушедший в небытие после тренировки, вернулся.
Пока намыливала волосы, чуть не выдрала с корнем половину прядей. Потом долго стирала полотенцем липкую обиду с влажного тела и размышляла. За конденсатом на зеркальной поверхности мелькнуло мое решительное выражение лица.
Пора что-то менять.
Духота наполнила душевые, и мне стало дурно. Воздух потяжелел, легкие сдавил спазм. Забрав сумочку с полотенцем и косметическими баночками, я поспешила на выход и едва не столкнулась лоб в лоб с девушкой в проеме.
— Ба, какие люди, — раздался рядом противный голос, который я меньше всего ожидала здесь услышать. — Корсарова, ты ли это?
Головокружение и налитые свинцом веки ушли на второй план. Передо мной стояла бывшая подруга, которая в прошлом увела у меня парня.
5. Глава 5. Лена
Нас часто принимали за сестер.
Люди оглядывались на двух стройных девиц, которые громко хохотали на всю улицу, и качали головами. Если не присматриваться, издали нас легко перепутать. А с макияжем и вовсе не отличишь друг от друга.
Главное, не смотреть в глаза.
Если не присматриваться, издали нас легко перепутать. А с макияжем и вовсе не отличишь друг от друга. Особенно когда Алла рисовала себе крохотную мушку на щеке.
