Читать онлайн Яна Мелевич - Опасных дел чаровница

«Мужчин выбирают не по любви, а по уму и кошельку.

Если у него нет первого — все не так страшно.

С мужчиной без ума вы проживете, а вот без денег точно нет. В противном случае вам придется не только думать за вашего избранника, но и зарабатывать за него». 

Из книги «Невредные советы юным леди».

— Да без меня! Без меня ты никто! Ноль без палочки, коробок без спичек! — плевался слюной мой почти бывший муж, пока я аккуратно складывала его вещи в чемодан.

Рубашка к рубашке, носок к носку, платочек к платочку. Будто не к другой женщине отправляла, а в командировку на полмесяца. Аж ностальгия накрыла, и я утерла скупую слезу. Захотелось по старой привычке сбегать на кухню, проверить качество борща к обеду и котлет к ужину.

Благо вовремя вспомнила, что не готовила сегодня. Да и зачем? Гоша же сказал, что уходит к новой любви. Там у него и картофельное пюре, как у мамы, и правильный кофе, и фигура, и детей ему Маргоша родит.

А я нет.

— Согласна, — кивнула и отправила очередную партию штанов в чемодан. — Представляю, как ты страдал последние десять лет нашего брака.

Пухлые губки Гоши собрались в недовольную гармошку, хиленькая грудь попыталась вылезти впереди живота. Он засопел, закряхтел, покрылся красными пятнами возмущения и негодования, но повторил за мной:

— Страдал!

— И мучился, — вздохнула я, и следом на гору одежды упал бритвенный набор. Вроде все.

— Еще как.

— Бедняжка.

— Вот! А ты меня не ценила! Даже родить не смогла!

С громким щелчком крышка чемодана приземлилась на законное место, а я медленно выпрямилась и выдохнула. Гоша затих, словно почувствовал, что ступил на опасную территорию в попытках задеть меня.

Но ни спустя минуту, ни десять ничего не произошло.

Я молча поставила чемодан и развернулась к практически бывшему мужу.

Взгляд двинулся от залысин по бокам к болезненно серой коже лица и заплывшим глазкам. За годы нашего брака в нем не осталось ничего от веселого парня-рубахи, в которого я когда-то влюбилась.

Только непомерные амбиции, самомнение и тяга к маминой стряпне.

Да и от меня ничего не осталось, потому что нам давно не двадцать. Мы больше не городская девчонка из столицы и нищий студент юрфака, которые встретились, страстно влюбились, поженились несмотря на разницу в социальном положении и возражения родителей. Не осталось ничего, что поддерживало когда-то крепкий союз.

Трехкомнатная квартира в спальном районе Москвы — и та не общая, а моя. Досталась мне от родителей.

Поэтому Гоша вместе со стареньким чемоданом уходил к любовнице, а я с добрачным имуществом и половиной денег на счете — в счастливое завтра. Ведь в тридцать три года жизнь только начиналась.

— Вон, — произнесла спокойно и без лишних сантиментов, затем подтолкнула к ошарашенному Гоше его вещи. Не осталось во мне ни любви, ни тоски, ни жалости. Все выплакала ночью, когда заполняла заявление на развод через приложение. — Оставишь ключи от квартиры на тумбочке и уберешься восвояси.

Он открыл рот, как выброшенная на берег рыба, но меня больше не интересовали его аргументы и оскорбления.

Я посторонилась, скрестила руки на груди и кивнула на выход. Несколько секунд Гоша колебался, словно хотел что-то сказать на прощание, но передумал, схватил ручку чемодана и с гордым видом поспешил восвояси.

Когда звякнули брошенные ключи и хлопнула входная дверь, я тихо опустилась на пол и зарылась пальцами в волосы. Навалилась дикая усталость, взгляд заметался по разбросанным вещам, которые предстояло перебрать и выкинуть.

Десять лет брака… Десять!

Между нами было много хорошего и плохого. Первые годы мы вообще не ссорились. Если случались споры, мы быстро приходили к общему решению через разговоры. Пресловутая система диалогов работала первые пять лет, а потом в нашем идеальном механизме что-то сломалось.

Я так и не поняла, в какой момент все рухнуло. Накопилась ежедневная усталость, бытовая рутина погребла под собой любовь, поддержку и верность, но, главное, здоровье. Мое и Гоши. Невозможность зачать никак не объяснялась врачами, мы бродили по клиникам, наперебой сдавали анализы.

Нервотрепка вылилась в скачки гормонов, вверх поскакал вес, добавились сложности с засыпанием.

И вот я здесь, в трехкомнатной квартире, в полном одиночестве. Без детей и мужа, зато с набранными килограммами. Гоша где-то за порогом, тащит наетые на пиве с сухариками жировые отложения в сторону новой, прекрасной жизни с восхитительной Марго из отдела эйчаров.

Может, и мне пора?

— Вставай, Полина, тебя ждет великое будущее, — подгоняю себя, чтобы не впасть в новый виток уныния. — Подумаешь, тридцать три исполнилось. Это вообще не возраст. Ты молодая, красивая женщина. Походишь в спортзал, сделаешь новую прическу, купишь шмотки и будешь на коне.

Я отряхнулась, поднялась, глубоко вздохнула и провела рукой по волосам.

Бессовестный зеркальный шкаф намекал, что истонченные концы придется обрезать аж до лопаток. Негоже с такими неухоженными локонами покорять неизведанный мир. Седину тоже не помешало бы закрасить, а то вино мне уже продавали без паспорта.

Обидно до ужаса.

— Гулять, гулять, — прошептала я отражению, где притаилась изнеможенная голубоглазая блондинка. — Кошмар, краше только в гроб кладут.

Кожа цвета сливок приобрела неприятную желтизну из-за постоянного стресса и отсутствия регулярных выходов на свежий воздух, темные круги выклянчивали приличный крем для борьбы с признаками усталости. Уголки губ опустились, темно-русые ресницы выгорели на кончиках, взгляд потяжелел и теперь пугал недовольством, поселившимся в нем. Работа на дому не идет на пользу.

Вкупе с неудачным замужеством.

— Здрасьте, — выдал со мной один из рабочих, когда спустя полчаса бесплотных попыток привести себя в норму я вылезла на улицу.

— Добрый день.

Мое сдержанное кивание парень воспринял как само собой разумеющееся и отвернулся, продолжив наставлять кого-то сверху.

— Петрович, аккуратнее! Епнется, нам потом начальник бошки открутит!

Я подняла голову и прищурилась, чтобы посмотреть, чем они занимались. Как оказалось, рабочие спускали рояль, причем весьма оригинальным способом: на канатах тащили его вниз с последнего этажа.

Не проще ли было разобрать и вынести по частям без труда? Или так нельзя?

Я слабо представляла себе внутренности музыкального инструмента, поэтому пожала плечами и оглянулась.

Погода радовала голубым небом без признаков облаков, легкий ветер разгонял полуденную жару. Несмотря на припекающее солнце, наш небольшой двор полнился людьми. На лавочках восседали вездесущие старушки, которые комментировали каждое действие проплывающих мимо соседей.

Я втянула знойный воздух, наполненный ароматами цветущих растений, и тут же оглушительно чихнула.

Разгулявшийся пух забивался в носовые пазухи, поэтому моя аллергия мгновенно испортила первое впечатление от предстоящей прогулки. Мысленно представила, как вся красная и опухшая топала в ближайшую аптеку за специальными каплями.

Раздражение пополам с остатками угасающего счастья заполонили грудь твердым комом. Не получалось ни вдохнуть, ни выдохнуть. Периодически я прерывалась на чихи, затем чертыхалась и про себя проклинала чертово лето.

— Девушка, не стойте под окнами. Рояль упадет на голову — костей не соберете, — предупредил все тот же вежливый рабочий, пока я судорожно рылась в сумке в поисках упаковки одноразовых платков.

— Угу.

— Девушка…

— Вы не видите, что у меня проблема?! — взвинтилась я и с торжествующим шмыганьем вытащила на свет розовую пачку салфеток. Слезы застилали глаза, размывали все вокруг, а лицо покраснело и опухло. — Чего вы вообще его тягаете? Спустить с десятого этажа не судьба? Ручки отсохли?

— Вас не спросили, — возмутилась в ответ клякса в серо-синем комбинезоне. — Нечего шляться под балконами. Потом ноют, что им по башке всякое прилетает.

— Хам.

— Дура.

— Сема! — послышался крик, затем раздался странный скрип. — Семка, отойди!

Все произошло внезапно, прямо как в дурацком кино: замедленная съемка, треск лопнувшего каната и летящий рояль. Напуганный рабочий отскочил за секунду до его приземления прямо на мою голову.

В тот момент я иронично подумала: «Вот тебе и новая жизнь, Поль».

«Самооценка многих мужчин подобна крылу бабочки.

Очень легко задеть ее или порвать в клочья. Достаточно всего разок доказать их неправоту.

А неправы они в девяноста девяти случаев из ста». 

Из книги «Невредные советы юным леди»

Зал закрытого джентльменского клуба на Бакстон-ривер стал сизым от сигаретного дыма.

Мужчины пыхтели трубками так, что магвозы всей Дэлирии стыдливо прятались по вокзалам и не показывались приличным пассажирам на глаза. Игральные столы из красного дерева ломились от выпивки и закусок, а дамы полусвета расхаживали вокруг и демонстрировали декольте каждому встречному.

Что здесь делала приличная девушка скромного возраста и компаньонка уважаемой леди Инесс Лигель? Да еще в мужском костюме, состоящего из белой сорочки, черных брюк, жилетки и длинного пиджака?

Играла в карты!

Зачем я это делала?

Платья, зонтики, перчатки, женские штучки и аренда столичного дома за себя не заплатят. Такая нынче жизнь у попаданок: либо крутишься, либо отправляешься в тюрьму за незаконное пересечение магической завесы. Местные власти не интересовало, что меня забросило сюда провидение.

Я иномирянка и не нужна здесь никому. Есть дар или нет — всем плевать.

Внезапная смерть от рояля, резкое пробуждение от ударов по щекам посреди тихой, мощеной улочки и неожиданное знакомство с дамой преклонных лет, оказавшейся вдовой графа Герберта, — все это привело меня сюда. Не решись она в тот день на пешую прогулку в компании служанки, неизвестно, чем бы закончилось мое появление здесь.

Без знания языка и местных обычаев.

Именно леди Инесс Лигель, графиня Герберт, за последний год стала моей наставницей, подругой и спасительницей. Я хотела отплатить ей за доброту и терпение, пусть те выражались, порой, в весьма грубой форме.

Я пришла на территорию мужчин, прекрасных лордов и великолепных мистеров, чтобы заработать денег. Точнее, выиграть их у кучки пьяниц и гуляк, кошельки которых трещали от монет. Если хватало ума проигрывать за столом целое состояние и спускать последние пенни на женщин низкой социальной ответственности, кто им доктор?

Проблемы дураков голодного не волновали.

— Мисс Прюденс, мы скоро?

Писк над ухом ворвался в мои размышления, и я, вздрогнув, оторвала взгляд от колоды карт.

— Почти, — выдала коротко и отмахнулась от шикарного бюста, которым служанка настырно тыкалась мне в ухо. — Люси, прекрати, — зашипела на красную, как вареный рак, девчонку. — Ты привлекаешь много внимания для той, кто изображает ночную бабочку.

— Мисс Прюденс, мне стыдно.

— Стыдно голым ходить по улице, а импровизация ради всеобщего блага ничего общего со стыдом не имеет. И обращайся ко мне «мистер».

Я поерзала на жестком стуле, чтобы свернутые в шарик чулки, которые демонстрировали внушительный бугор моего мужества, не скатились по штанине.

Яблоко раздора все время норовило выскочить из свободных панталон. Продемонстрировать, так сказать, моим соперникам, что я не мистер Питер Линдем, внучатый племянник графини Герберт, как заявлено в клубной карточке, а ее компаньонка и «очень дальняя родственница» — мисс Прюденс Обернат.