Читать онлайн Ирина Перовская - Безумный умный мир

© Ирина Перовская, 2024

ISBN 978-5-0064-8990-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Холодно, очень холодно…. И еще очень больно рукам и ногам – их словно сковали. А голова буквально раскалывается от того, что внутри нее кто-то стучит в барабан. И отчаянно хочется пить. Пить, пить…, пожалуйста – воды, водички глоток!»

Девушка медленно открыла глаза и попыталась оглядеться – «где я?» И никак не могла понять и хоть что-то рассмотреть – вокруг кромешная тьма.… Что сейчас – день или ночь? Откуда-то снаружи доносится глухой шум, а внутри тишина, ни звука…

В темном и сыром помещении оказалось ужасно холодно. Что это была за комната и комната ли вообще, а может это подвал, подземелье? Девушка поежилась, потянула носом и ощутила странный неприятный запах чего-то химического, типа краски или бензина. А еще сквозь тонкую ткань платья почувствовала, что сидит на каких-то грубо отесанных влажных досках. Руки были крепко связаны за спиной. Ноги прикручены к железным прутьям или это было основание лавки, на которой она сидела? Не понять.…

Внезапно за ее спиной послышался шорох, потом раздался вздох, и словно вторя ему, снаружи раздался вой. Кто? Что? Девушка, забыв о головной боли, насторожилась, прислушалась и вдруг – к ее ноге прикоснулось что-то холодное, скользкое, а затем медленно поползло вверх. «Ой, мамочки!» – мысленно вскрикнула она, и так испугалась, что от ужаса и отвращения дернулась, и, извиваясь, попыталась сдвинуться с места, но… не удалось – тело тоже было чем-то опутано, даже рот заклеен, скотчем что ли? Ни рукой, ни ногой не пошевелить. Больно… Страшно… Жутко…

«Что со мной? Как я здесь оказалась? Я в плену? Да что ж такое, в самом деле? Люди! Помогите!» Хотелось крикнуть, так, чтобы услышали, пришли, помогли освободиться. Ну, хоть кто-нибудь! Но у нее получилось лишь простонать.

Правда стон прозвучал громко и его видимо услышали, потому что за стеной этого странного места вдруг раздалось некое шуршание и стук. Затем заскрежетало железом (похоже на проворачивание ключа) и вслед за этим заскрипело – словно кто-то пытался открыть дверь. Неужели помощь? Пленница, напуганная до полусмерти, напряглась, сконцентрировалась во внимании на той стороне, откуда доносился шум, и замерла в надежде, сдерживая дыхание. Спина противно задрожала от напряжения, по лицу ручейками скатывался пот, но она старалась даже не моргать, чтобы не пропустить, расслышать, рассмотреть того неведомого спасителя, который снаружи сейчас открывает дверь.

Дверь приоткрылась, стало чуть светлее, но растерянная и испуганная девушка вздрогнула от напряжения, и почувствовала, что волосы на ее голове словно зашевелились от страха – на ее плечо опустилась чья-то рука…

Волной накатила паника – в дверном проеме она никого не увидела, никто так и не вошел, зато она услышала, как кто-то над ее головой произносит, шепча прямо ей в уши – тихо, протяжно, завывая леденящим кровь голосом:

– Ми-и-ла-ааа…. Милая…

Её кто-то настойчиво звал по имени…

«Фу ты, ну и хрень», – передергивая плечами, подумала Людмила Николаевна, прочитав текст и закрывая книгу, которую она держала в руках. Мила считала себя девушкой воспитанной и, обычно, она даже мысленно старалась не ругаться, и не использовала в своей речи бранных слов. Но тут не выдержала, сорвалось.

Эту книжную новинку, поступившую в их небольшой книжный магазинчик, продавец Мила – молодая стильная тридцатидевятилетняя современная женщина (все называли ее просто «Милка»), только что наугад сняла с книжной полки, чтобы ознакомиться с содержанием. И возмутилась:

– Неужели это кто-то читает? Бред какой-то! Писатели напридумывают, а впечатлительные дурочки читательницы верят во всю эту ерунду?! Нет, нет, в обычной и реальной жизни так не бывает. Ну, уж во всяком случае, в моей-то точно не будет, никогда!

– Людми-ииии-ла, ты где? – раздался вдруг за ее спиной чей-то визгливый голос, и Мила Николаевна, превращаясь в молоденькую пугливую девушку Милку, вздрогнула от неожиданности и даже головой тряхнула, отгоняя свой невольный испуг и мысленно себя успокаивая:

«Это же просто совпадение, что героиню в книге ужастиков, звали Мила также как меня. Ну, так что ж с того? Чего я испугалась, как маленькая? Это в книге неизвестно кто шептал: „Мила, милая“, а сейчас меня просто зовет реальный знакомый человек – всего лишь заместитель нашего директора (и по совместительству – его жена!). Только она, единственная из всех сотрудников, может так произносить мое имя – протяжно, пронзительно, словно высверливая дырку в моей голове».

За такие голосовые способности эту мадам в их магазине за глаза все называли «Дрель», хотя имя у нее было вполне человеческое – Антонина Ивановна. Но прозвище приклеилось намертво, и все работники небольшого книжного магазинчика так к нему привыкли, что даже опасались, как бы невзначай не оговориться и не назвать Антонину именно вот так – Дрелью. Потому как такое второе имя уж очень ей подходило и соответствовало ее сущности!

Антонина выглядела дамой неопределенного возраста, средней внешности, с худой фигурой, с хищным выражением глаз, тонко сжатыми губами и вечно недовольным выражением на бледном лице. А вдобавок обладала противным визгливым голосом. На вид ей можно было дать как пятьдесят лет, так и все шестьдесят – в зависимости от ее настроения и состояния души (хотя сотрудники сомневались, что душа у Дрели вообще имеется!), потому что их Дрель постоянно находилась не в духе. И это было ее обычное состояние – ее все раздражали и всё раздражало. Особенно молоденькие сотрудницы их магазинчика. Судя по всему, Антонине отчаянно хотелось быть такой же юной, и она настолько болезненно относилась к своему возрасту, и до такой степени нагло заявляла всем о том, что ей якобы недавно исполнилось тридцать пять, что все вокруг притворялись, будто бы верили ей на слово. Себе дороже не верить! И каждый мечтал хоть одним глазком заглянуть в паспорт Дрели, чтобы удостовериться в обратном и иметь секретный компромат на эту особу, ну так, чисто из любопытства или для использования добытых сведений в самых крайних случаях, для собственной защиты от нее «любимой». Хотя, разумеется, никто бы не помышлял как-то спорить или боже упаси, схлестнуться с этой дамочкой на поле боя. От таких неприятных и опасных в своей непредсказуемости людей хотелось держаться подальше, а лучше бы и вовсе не пересекаться.

Милка старалась работать так, чтобы совершенно не попадаться жене директора на глаза. Утешало только одно – что Дрель не каждый день радовала коллектив своим присутствием в магазине, она себя берегла и не перетруждалась работой, но появлялась всегда неожиданно, как смерч, снося все на своем пути. Вот и сейчас явилась внезапно и куда деваться, если барыня сама сию минуту требовала явиться к ней «пред ясные ее очи»?! Разве такой злыдне откажешь? Она из-под земли достанет!

Да, пришлось Миле Николаевне подчиниться, отбросить нежелание, покинуть этот укромный уголок магазина, расположенный за книжными стеллажами, в котором она, уединившись, только что читала очередной «шедевр» неведомого автора. И, не раздумывая, следовать, словно глупая мультяшная крыска на звук волшебной дудки Нильса, с той лишь разницей, что Милка – не крыса, а на дудочке играет вовсе не сказочный мальчик Нильс, а злая колдунья Дрель.

Утро обычного вторника в семье Назаровых – Милы и Влада – начиналось тоже весьма обычно: мирно, спокойно, размеренно. Безмятежно и без особых эмоций. Буднично. Повседневная привычная рутина, на первый взгляд одинаковая для них двоих. Но каждый в это утро думал о своем и, причем – о разном.

Мила, по случаю начавшейся весны надела новый спортивный костюмчик светло-сиреневого цвета, завязала отросшие за зиму шоколадного цвета волосы в высокий хвост, бодро приготовила мужу завтрак и уже стоя у плиты, помешивала кофе в турке и притоптывала в такт музыке, доносившейся из ее наушников.

Сегодня у нее было прекрасное настроение, и она предвкушала, что вот сейчас муж уедет на работу, она останется одна в квартире и… – включит музыку на полную громкость и с удовольствием потанцует! Одна! Да, именно так! Пока никто не видит! Полная свобода движения, раскрепощения и драйва! И никто не будет усмехаться и снисходительно посматривать на нее, критикуя ее дилетантские неумелые движения. А муж почему-то именно любил критиковать, и никогда не хвалил, ни разу, хотя все считали, что Мила с ее пластичностью очень красиво двигается в танцах. Но сам Влад танцевать не умел и не любил, видимо поэтому, и Милкиных увлечений не разделял. Так что ж теперь, отказывать себе? Ну, уж нет!

На календаре весна! Душа и тело требовали движений и праздника, и молодая женщина в это утро собиралась этот маленький праздник устроить для себя. А чем еще заняться? В квартире идеально чисто – ни соринки, ни паутинки! Белье постирано, отутюжено и сложено в аккуратные стопки в шкафу. Обед из трех блюд вчера приготовлен, на целых два дня! Даже торт накануне испекла по случаю начала весны – вон он стоит в холодильнике, нетронутый.

Утренний ритуал по исполнению супружеского долга (так в шутку Влад называл их занятия любовью!) они с мужем сегодня исполнили. Все прошло как обычно, без особых страстей, привычно. Милка мысленно усмехнулась: секс, как по расписанию – раз в неделю! Обязанности друг перед другом исполнены, значит, на целую неделю можно о близости позабыть. Муж целыми днями опять будет пропадать на работе, он совершенно перестал уделять внимание ей, как жене. Чем еще заполнить день скучающей молодой безработной женщине, чтобы прогнать собственную грусть и не скатиться к депрессии? Как разнообразить жизнь, когда все движения, слова и поступки давно уже вымерены до мелочей и заранее известны на сто шагов вперед?

Шить, вязать и вышивать – надоело, всё уже давно освоено и не приносит былого удовлетворения. Рисовать? Тоже не ново – за последние пять лет, пока посещала художественную школу живописи, столько картин написала, что уже вешать негде, все стены в квартире ими заняла, несколько штук у нее купили за символическую плату, остальные друзьям раздарила. Можно было бы, конечно, еще и спеть что-нибудь веселое и бодрое, типа маминой любимой «Нас утро встречает прохладой!» (она хмыкнула, представив себе, как в ужасе вытянется у мужа его лицо, если вдруг его жена затянет эту песню!), но петь Мила не умела (к счастью для Влада!). Что остается? – только танцевать!

Она скосила глаза в сторону мужа – не заметил ли он ее ухмылки? но Влад, ее муж, гладко выбритый, благоухающий парфюмом, облаченный в деловой офисный костюм из-под которого виднелась белоснежная рубашка, тщательно отутюженная Милкой, сидел за столом в кухне-гостиной и с невозмутимым видом заканчивал завтракать, в ожидании, когда жена подаст кофе.

Из расположенного на стене телевизора дикторы что-то радостно вещали, настраивая зрителей на мажорный лад – такая уж у них была нелегкая и ответственная работа – поднимать россиянам настроение в это непростое для страны время. В уютной, современной и стильной кухне Назаровых было чисто, тепло, вкусно пахло кофе и выпечкой. На столе на круглом широком блюде привычно радуя глаз, выложены горкой фрукты самого разного вида и цвета – мандарины, киви, бананы, гранаты, яблоки. В прозрачной высокой вазе стояли веточки, на которых проклюнулись нежные молодые зеленые листочки – Мила в конце зимы всегда приносила с улицы срезанные ветки сирени или вербы и ставила их в вазу на окно, поближе к солнышку, чтобы те просыпались и к марту выпускали листья и зеленоватые соцветия. В квартире сразу же начинало пахнуть весной!