Вытаращив глаза, Надя покачала головой.
– Что ж, хоть это радует. Но они все равно воспользуются этим предлогом, чтобы лишить меня сил. – Он отмахнулся от мотылька. – Он хочет вернуть свою дочь и не заинтересован в окончании войны. А Жанета… – он перевел взгляд на Живию, – …по твоей части.
– Мы не отпускаем своих без веской причины, – сказала Стервятница.
– Как любезно.
Серефин поднялся на ноги и махнул рукой Наде, чтобы она следовала за ним.
– Еще раз спасибо за информацию и предупреждение. Но если ты не можешь отдать то единственное, что действительно нам поможет, то, полагаю, нам больше не о чем говорить.
Он рывком распахнул дверь.
– Я не обладаю такой властью, – выпалила Живия. – Тебе следует обратиться к Мала… Черному Стервятнику.
Серефин замер на мгновение.
– Он в Гражике?
– Нет. Он не покидает пещер.
Серефин закрыл глаза.
– И он нанесет свой удар именно по пещерам?
Живия кивнула.
Она явно умолчала о чем-то, и от этой мысли Серефина охватил озноб.
С чем еще ему предстоит столкнуться кроме собственного брата?
Правда, и выбора у него не оставалось. Вернее, его просто не оставили.
– Ну конечно. Что ж, пожалуй, я сам нанесу ему визит.
От этого зависели благополучие королевства и возможность сохранить трон.
«Что же случилось с Миленой Шишовой? Девушкой, одаренной благословением богини и неукоснительно следовавшей ее воле? Одним прекрасным утром она проснулась и поняла, что богиня покинула ее. А единственное, что боги оставляют после себя, – разбитое сердце».
Книги Иннокентия
Наде пришлось перейти на бег, чтобы догнать Серефина.
– Ты серьезно? – закричала она.
– Говори потише, – прошипел он, но слегка замедлил шаг, чтобы Надя могла его догнать. – Вот что мы сделаем, – все так же тихо продолжил он. – Мне необходимо поговорить с матерью. А ты пока вернешься в свои покои и приготовишься к отъезду. Как только освобожусь, то пришлю за тобой Остию, чтобы она вывела тебя из дворца.
– Почему ты мне помогаешь?
– Не знаю, – признался Серефин. – Но ты отправишься со мной в Соляные пещеры.
– Серефин…
– У нас нет времени, – перебил он. – Поспеши.
Ей хотелось знать, что случится, если этот дворянин доберется до нее. Быть калязинкой – это одно, но если обнаружили, что она клирик… Надю радовала возможность покинуть это место, где она позволила запереть себя и где тонула в чувстве вины, но она не собиралась отправляться в пещеры.
Шрам на ее ладони зудел с того времени, как состоялся тот разговор в заброшенной часовне. А еще почему-то почернел, словно вокруг него на ладони скапливалась кровь. Но Надя не собиралась сейчас рассматривать его.
– Мы уезжаем, – объявила она, переступив порог своих покоев.
Париджахан сидела на козетке и медленно перебирала волосы Рашида, голова которого лежала на ее коленях.
– Что? – уставившись на Надю, спросила она.
– Славки выяснили, что мои документы поддельные.
Услышав это, Рашид сел и громко выругался.
Им не потребовалось много времени, чтобы собрать свои немногие пожитки. Но их прервал громкий стук в дверь. Вряд ли бы так громко стучала Остия. Надя замерла и испуганно посмотрела на Париджахан.
Аколийка тут же выпрямилась.
– У меня есть идея, – сказала она. – Это даст нам немного времени.
Она быстро расплела косу, чтобы ее локоны свободно падали на плечи, а затем сбросила туфли.
– Спрячься за козеткой, – прошептала она. – Сиди тихо и не высовывайся.
