– Да, – с готовностью сообщила она. – Наш начальник… – Опер насторожился. – Он как-то странно ведёт себя. А на днях тут сказал мне и Маргарите… Маргарите Юрьевне, – пояснила она, – не красить губы красной помадой, – она многозначительно посмотрела на Корешкова. – С чего бы это?
– Так… Интересно, интересно… – несколько раз, всё так же задумчиво, повторил он. – А ваш администратор? Парень молодой. Пётр, кажется? Он как? Ничего подозрительного не заметили?
– Петечка? – Татьяна пожала плечами. – Да вроде ничего особенного. Есть, конечно, странность… – она немного задумалась, – слишком часто стали ломаться камеры наблюдения. И в самый неподходящий момент. А ведь именно он у нас ответственный за эти камеры.
Корешков слушал её и периодически задумчиво кивал головой.
– Да, и ещё, – добавила Татьяна, – Зинаида Мартыновна что-то часто стала отсутствовать на работе… После этих случаев уже несколько раз либо не выходила на работу, либо отпрашивалась. Раньше за ней такого не наблюдалось. А Настя с Натальей … – она не успела рассказать ему про то, что же такое делают Настя с Натальей, как он прервал её с едва заметной улыбкой.
– Получается, – сказал он, – у вас там все ведут себя как-то не так. Странно ведут. Даже, находящаяся в почтенном возрасте, Зинаида Мартыновна? А вы, Татьяна Васильевна? Как себя ведёте? – он пристально посмотрел на неё, и она опять почувствовала что-то холодное в его взгляде.
– Я?.. – растерялась она. – Обычно. Вы же просили за всеми наблюдать, вот мы с Марго и наблюдаем. – Этот его вопрос она восприняла, как укор. Будто, сообщая информацию обо всех своих коллегах, она делала что-то ужасное и предосудительное. Ей стало это неприятно, и она тоже, довольно холодно, заключила: – Можем и не наблюдать. И не сообщать вам ничего. Ищите сами этого злодея, – и добавила: – Или злодейку.
Его губы тронула лёгкая улыбка, а взгляд смягчился.
– Извините, – сказал он, – не хотел вас вовсе обидеть. Издержки профессии. Мы обязаны подозревать всех. – Татьяна ничего не ответила, а он, потирая руки, вдруг весело воскликнул: – Ой, мороженое-то совсем растаяло! Надо срочно его уничтожить, – и он принялся с усердием опустошать содержимое своей вазочки, периодически бросая на Татьяну весёлый взгляд.
Она посмотрела на него и опять подумала с удивлением, как в этом мужчине странным образом уживаются одновременно и жёсткий опер, и весёлый мальчишка? Постучала в задумчивости ложечкой о край вазочки, и тоже принялась за мороженое, успевшее превратиться за время их разговора в прохладную кашицу.
В сумке у неё задребезжал телефон. Звонил муж, интересовался, во сколько она будет дома, так как он сегодня задерживается на работе, а кот дома не кормленный. Татьяна ответила ему и засобиралась уходить, сообщив Корешкову, что дома её ждёт голодный кот.
Он усмехнулся и шутливо спросил:
– Это он звонил?
– Нет, – не поняла шутки Татьяна, – муж.
– Понятно, – ответил опер.
– У вас, наверное, тоже жена беспокоится? – спросила она, вставая и застёгивая пальто.
– Я в разводе, – сухо ответил Корешков и тоже встал. – И дома меня никто не ждёт. Даже кот.
– Так заведите. Или собаку, – предложила совершенно искренне Татьяна.
– Не могу. Никто не выдержит моей работы. Жена не выдержала и ушла. К другому. А кот или собака куда уйдут? На улицу? Нет, – он покачал головой. – Я не могу этого позволить. Потому что животные это самые лучшие люди. И подводить их нельзя.
