Я возвожу глаза к потолку:
– Шуточки у вас дурацкие, парни.
– Держи. – Лео вынимает из заднего кармана пачку сигарет и протягивает ее Тедди.
Тот несколько секунд таращится на нее.
– Зачем мне это?
– Тебе восемнадцать. Сигареты – одна из привилегий совершеннолетия.
– И что, никакого «Плейбоя»? – шутит Тедди, выгнув бровь.
– Думаю, подобного добра у тебя хватает и без меня.
Тедди отвечает на это смехом.
– Какой еще подарок меня ждет? – обращается он ко мне.
На холодильнике за спиной Тедди висят его детские фотографии. На одной из них он улыбается, демонстрируя выпавший зуб, на другой зарылся в кучу опавших листьев. Я пытаюсь вспомнить, каково было смотреть на Тедди, не испытывая к нему чувств, не любя его так отчаянно. Мне почти удается уловить приятное ощущение былой беззаботности и душевного спокойствия, но когда я встречаюсь с выжидающим взглядом Тедди, опять возвращается нервозность.
Все изменилось. И назад пути нет.
Достаю из сумки открытку и, заметив, что рука дрожит, вдруг осознаю: я не смогу вручить ее Тедди. С чего я вообще взяла, что смогу это сделать?
Этот конверт – маленький тонкий прямоугольник сложенной бумаги – полон надежды. Я вложила в него все свое сердце. У меня не хватит духу смотреть на то, как Тедди его открывает. Только не здесь. Не сейчас. А может, и никогда.
Тедди не дает мне выдумать подходящего оправдания и сунуть конверт обратно в сумку, выхватив его из моей руки.
– Это мне? – ласково спрашивает он. – Спасибо, Эл!
Он один меня так называет и всегда называл, и сейчас это подстегивает мою нервозность. Охваченная паникой, я готова наброситься на Тедди, чтобы вернуть себе конверт.
– Нет, – сдавленно отвечаю я, потянувшись за конвертом.
Тедди высоко задирает руку, не замечая выражения моего лица. Слава богу, Лео быстро соображает, что к чему.
– По-моему, это не тебе, – указывает он на конверт.
Тедди озадаченно опускает руку.
– Но на нем мое имя. – Он проводит пальцем под сделанной моей рукой крохотной надписи. – Видишь? Мишка Тедди.
Прозвище, которое я дала Тедди в детстве, но много лет не использовала. Я смотрю на его палец под надписью, и мне становится нехорошо.
– Я забыла подписать открытку, – говорю, стараясь скрыть панику в голосе.
Однако Тедди, не слушая меня, возится с конвертом.
Бросаю взгляд на Лео – он беспомощно пожимает плечами, – затем на открывающего открытку Тедди. От волнения я напрочь забыла о лотерейном билете, вложенном в открытку поверх моих слов – ужасных, смехотворных, унизительных слов.
– Эй, гляньте-ка, – улыбается Тедди, взяв билет. – Я скоро разбогатею.
– Разбогатеешь – не то слово. Будешь купаться в деньгах, – бросает в ответ один из баскетболистов – здоровяк с нелепой, а может, и не такой уж нелепой бабочкой на шее, проталкиваясь мимо нас за выпивкой. – Об этой лотерее в новостях говорили. Там охрененный джекпот.
Расчищая себе локтями путь к самодельному бару, здоровяк умудряется пихнуть Лео, который в свою очередь толкает Тедди, а Тедди роняет открытку. Время застывает, и я, словно в замедленной съемке, вижу, как открытка выпадает из руки Тедди, медленно планирует на пол и с плавной грациозностью бумажного самолетика ускользает под холодильник. Мы все таращимся туда, куда она улетела.
– Хорошее попадание, – приподнимает брови Лео.
– Звиняйте, – бросает здоровяк, задним ходом убираясь с места происшествия.
– Упс. – Тедди опускается на колени.
