- Вы сирота?
- Вряд ли это определение применимо к совершеннолетней девушке. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? – спрашиваю, стремясь уйти от больной темы.
- Конечно, - легко соглашается Алессандро, - Хотите побеседовать о чем-то определенном?
- Вы достаточно много узнали обо мне, а я о вас не знаю ничего. Чем вы занимаетесь, помимо походов по светским мероприятиям?
Итальянец откидывается на спинку кресла и вновь расплывается в улыбке.
- Я торговец.
- И чем же вы торгуете?
- Красотой.
Растерянно смотрю на мужчину.
- Боюсь, я не понимаю...
- А покупаю красоту, miа carо, - в глазах Алессандро зажигается пугающий огонек, - И сейчас я хочу знать, за сколько вы готовы продать свою?
_______
Прим. автора:
* Италия – родина Леонардо да Винчи, Микеланджело.
** итальянских хлебных палочек и печенья савоярди.
КАРИМ
- Хантер, перестань! – задыхаясь от смеха, кричу я.
Предпринимаю очередную попытку выбраться из-под пятидесятикилограммового тела молодой тигрицы.
- Хватит!
Хантер рычит, обнажив белоснежные клыки, а потом слегка прикусывает меня за руку.
Зарываюсь лицом в белый мех тигрицы и вдыхаю ее теплый запах.
- Хорошая девочка, - треплю Хантер по загривку, а потом целую в оскалившуюся морду, - Иди!
Смотрю в изумрудно-зеленые глаза зверя и хлопаю ладонью по мускулистому боку.
- Пошла!
Тигрица трется головой о мою руку, а затем вальяжно удаляется.
Провожаю Хантер взглядом и усаживаюсь на траву.
Вижу вдалеке мужской силуэт и подношу ладонь ко лбу, прикрывая глаза от ярких лучей солнца.
Узнав мужчину, подскакиваю на ноги.
Улыбка сползает с моих губ, когда я вижу его мрачное выражение лица.
- Что-то случилось, учитель Михдад? – задаю тревожащий меня вопрос.
Оторопело наблюдаю, как он вытаскивает из складок накидки клинок с закругленным лезвием.
Вопросительно смотрю в глаза учителю и читаю в них свой приговор.
- За что? – выдыхаю, когда Михдад заносит надо мной клинок.
- Отвороти взгляд, шейх Карим, - хрипло произносит мужчина.
Неверие и изумление сменяются ослепляющим гневом.
Вздергиваю подбородок вверх, с презрением смотря убийце в глаза.
- Шейху не пристало закрывать глаза перед шакалом!
Вижу как дрожит рука предателя.
- Бей! – кричу, выплескивая душащую меня ярость.
- Пусть Аллах примет тебя в свои небесные чертоги, шейх Карим.
- Не тебе, собака, произносить имя Всевышнего! – цежу сквозь стиснутые зубы и плюю в лицо человека, которого еще пять минут назад считал своим наставником и другом.
Рука убийцы резко опускается вниз.
Острая боль обжигает грудь.
А в следующую секунду я слышу испуганный вопль Михдада и тигриный рев.
Падаю на колени, зажимая ладонью кровоточащую рану.
Заваливаюсь на бок и наблюдаю как зубы Хантер смыкаются на горле убийцы.
Ускользающее сознание ловит истошный крик матери, прежде чем тьма окутывает меня…
С хрипом втягиваю в себя воздух и открываю глаза.
Провожу ладонью по мокрому от пота лицу и рывком поднимаюсь с кровати.
Иду в ванную комнату и включаю воду. Встаю под тугие струги, позволяя воде прогнать остатки ночного кошмара.
Сдергиваю с вешалки полотенце и оборачиваю его вокруг бедер.
Упираюсь ладонями в прохладный мрамор раковины.
Смотрю на свое отражение в зеркале, а потом перевожу взгляд на белую полоску шрама, пересекающего левую сторону груди.
Двадцать пять лет прошло с тех пор, как я перестал видеть во сне день, когда Михдад, подкупленный моим мятежным дядей, пытался убить меня.
