– Да, – улыбаюсь я еще шире, хотя за грудиной по-прежнему ноет.
Не пойму отчего. Ну все же хорошо, недоразумение прояснилось.
– Примерь и жди меня в спальне. Голенькая. Я только душ приму. – Толик встает из-за стола, чмокает меня и уходит в ванную.
Несколько секунд гипнотизирую серьги, а потом беру телефон мужа. Знаю, что это плохо, и никогда так не делала, но мне нужно убедиться. Иначе спать спокойно не смогу.
Пароль тот же. И в самом телефоне вроде ничего подозрительного нет. Переписки все рабочие. Билеты в приложении на даты, когда Толя уезжал. Ни намека на то, что мы с ним были на одном концерте.
Похоже, я нехило себя накрутила. Дурочка.
Оставляю мобильник мужа в покое и иду в гардеробную, чтобы снять с себя все, как он просил, и быть перед ним в одних сережках, которые стоят охренеть как дорого.
Отвлекает сообщение, которое приходит на мой телефон. Оно от Лены.
«Ну как ты там? Толя вернулся? Поговорили?» – спрашивает она.
«Да».
Я быстро делаю фото сережек, которые держу в кулаке, и отправляю ей вдогонку.
«Воу-воу! Какая красота! Сейчас ослепну, – пишет Лена. – Замаливает грешки?» – И хихикающий смайлик.
Эти слова как ножом по сердцу.
«Мы поговорили. Я даже мобильник его проверила. Все чисто».
Лена шлет сложенные ладошки.
«Ну и замечательно. Значит, мы ошиблись. Хорошего вечера, то есть жаркой ночи».
Сев на пуфик напротив зеркала и сжав сережки в руке, я смотрю на свое отражение.
– Танюш? – доносится из спальни, а следом раздаются шаги.
Толик появляется в гардеробной. Вокруг его бедер обернуто полотенце. Муж выглядит великолепно в свои тридцать пять. Будто мой ровесник, хотя он старше на десять лет. Успешный, красивый, развитые мускулы четко прорисованы на смуглой коже…
Поток восторженных мыслей превращается в хаос, потому что Толя подхватывает меня на руки и несет в спальню.
– Серьги… Я не успела надеть, – вспоминаю между его горячими поцелуями.
– Да хрен с ними. Потом. – Он снова накрывает мой рот своим, гладит бедра.
Я провожу пальцем по шраму на его щеке, и дурацкое видео, чертовы слова Лены и собственные подозрения «заполняют эфир», мешая сконцентрироваться на том, что сейчас происходит между нами.
Впервые за долгое время я не могу кончить. Хотя Толик старается. Выдохшись и, очевидно, поняв, что бесполезно, он финиширует несколькими резкими толчками и, перекатившись на спину, смотрит в потолок.
– Это из-за того видео? Обычно ты кончаешь, стоит столько прикоснуться, а сегодня что?
– Толь…
– Я из кожи вон лезу, чтобы у нас все было. Пру вверх по карьерной лестнице, дом – полная чаша, два раза в год море. Чего тебе не хватает, Тань? Может, ты дома засиделась и надо чем-то серьезным заняться, а не музыкой и вышиванием?
Я поджимаю под себя колени.
– Тебе же нравились мои увлечения. Сам ведь друзьям хвалился, что твоя Таня когда-нибудь станет первоклассным дизайнером или организатором детских праздников, на которых будет исполнять песни собственного сочинения.
– Тань, извини…
Муж пытается схватить меня за руку, но я успеваю подняться с кровати и ухожу в ванную. Следом никто не идет.
Когда, приняв душ, возвращаюсь, Толик спит, а на моем телефоне сообщение от него: «Люблю тебя, малыш. Извини, если обидел». Рядом с мобильником лежат серьги – те самые.
Даже стыдно становится за свое поведение. Ладно, утром все компенсирую. Я устраиваюсь под боком у мужа и засыпаю.
Просыпаюсь в кои-то веки не первой. Толик встал раньше, хотя у него выходной. Потерев глаза, я наблюдаю за его сборами.
