Она кивнула.
– Отлично. Не могут же господа из прессы торчать здесь без второго завтрака. – Он улыбнулся Ребусу, потом опустился на край дивана, положив на колени руки так, что кисти остались подвижны. – А теперь слушаю вас, инспектор.
– Видите ли, сэр, я просто проезжал мимо, увидел этих ребят у ворот и решил зайти.
– Но вы ведь знаете, почему они здесь?
Ребус был вынужден кивнуть. Эркарт снова откашлялся.
– После ланча мы собираемся выйти к ним с заявлением, – сказал он. – Вероятно, этого будет недостаточно, чтобы они уехали, но все же лучше, чем ничего.
– Вы, разумеется, знаете, – сказал Ребус, стараясь подбирать слова осторожно, – что не совершили ничего предосудительного. То есть, я хотел сказать, ничего противозаконного.
Джек снова улыбнулся и пожал плечами:
– Необязательно делать что-то противозаконное. Им достаточно просто новости. – Пальцы его подрагивали, как веки и голова. Словно мыслями он был совсем в другом месте. Потом в нем будто что-то щелкнуло. – Вы не сказали, инспектор, вам чай или кофе? – встрепенулся Джек. – Может быть, чего-нибудь покрепче?
Ребус отрицательно покачал головой. Похмелье давало о себе знать. Пусть уж оно проходит своим чередом. Джек поднял свои выразительные, проникновенные глаза на Хелен Грейг:
– Хелен, я с удовольствием выпил бы чаю. Инспектор, вы и в самом деле?..
– Нет, спасибо.
– Иэн?
Эркарт кивнул Хелен Грейг.
– Пожалуйста, Хелен, – сказал Грегор Джек.
«Какая женщина могла бы ему отказать?» – подумал Ребус. Это напомнило ему…
– Вашей жены здесь нет, мистер Джек?
– Уехала отдохнуть, – быстро сказал Джек. – У нас домик в горах. Ничего особенного, но нам нравится. Вероятно, она там.
– Вероятно? То есть наверняка вы не знаете?
– Она не составляла план поездки, инспектор.
– Но ей известно?..
Джек пожал плечами:
– Понятия не имею, инспектор. Может быть, известно. Она всегда читает газеты. А «Санди геральд» там продается в ближней деревне.
– Но вы с ней не разговаривали в последние дни?
На сей раз Эркарт даже не откашлялся, прежде чем вмешаться.
– В доме нет телефона.
– Именно это нам и нравится, – добавил Джек. – Мы там отрезаны от мира.
– Но если бы она знала, то, конечно, попыталась бы связаться с вами, – не отступал Ребус.
Джек вздохнул и принялся снова почесывать палец. Потом поймал себя на этом и остановился.
– Экзема, – пояснил он. – На одном пальце, но все равно действует на нервы. – Он помолчал. – Лиз… моя жена… она сама себе хозяйка, инспектор. Она может связаться со мной, а может и не связаться. Вполне вероятно, что она просто не захочет об этом говорить. Вы меня понимаете? – Еще одна улыбка, на сей раз не такая лучезарная – скорее попытка заручиться сочувствием избирателя. Джек провел пятерней по густым темным волосам. Ребус ни с того ни с сего подумал: эти идеальные зубы у него свои или коронки? Может, волосы тоже искусственные? Рубашка с открытым воротом не похожа на вещь из рядового магазина.
Эркарт продолжал стоять. Вернее, все время пребывал в движении. Подошел к окну, посмотрел сквозь тюль. Перешел к столу со стеклянной столешницей, просмотрел лежавшие там газеты. Потом к маленькому столику, на котором стоял телефон, выключенный из розетки. Даже если бы миссис Джек и попыталась позвонить… Похоже, ни Эркарту, ни Джеку это не пришло в голову. Любопытно. Между тем Ребусу подумалось, что эта комната, вся атмосфера в ней были созданы не Джеком, а его женой. Судя по всему, Джек предпочитал старую мебель – привычные, удобные кресла и большие диваны. У него консервативные вкусы. Достаточно посмотреть на его машину, ее-то он точно сам выбирал…
