Да, машина и натолкнула Ребуса на эту мысль, точнее, послужила предлогом – предлогом для визита к Джеку Грегору.
– Грегор, было бы лучше, если бы текст заявления у нас появился до ланча, – сказал Эркарт. – Чем скорее разрядить ситуацию, тем лучше.
Не слишком деликатно, подумал Ребус. Смысл сказанного был очевиден: выкладывай, зачем пришел, и до свиданья. Ребус знал, о чем он хочет спросить: по-вашему, вас нарочно подставили? Да, он хотел задать этот вопрос, но не решался. Он приехал не как официальное лицо, так что он тут на правах туриста.
– Я хотел вам сказать о вашей машине, мистер Джек, – начал он. – Я обратил внимание, что она стоит на подъездной дорожке – на виду, иными словами. А там ведь фотографы. Если снимки вашей машины попадут в газеты…
– То потом все ее будут узнавать? – Джек кивнул. – Понимаю, к чему вы клоните, инспектор. Да, благодарю вас. Мы об этом не подумали, верно, Иэн? Поставьте-ка ее в гараж. Мы ведь не хотим, чтобы каждый, кто читает газеты, знал, на какой машине я езжу.
– И номерной знак, – добавил Ребус. – В мире столько странных людей… Террористы… Завистники… Просто психи. Лучше не рисковать.
– Спасибо, инспектор.
Дверь распахнулась, и вошла Хелен Грейг с двумя большими кружками чая, нимало не похожими на чашечки на серебряном подносе у ворот. Одну она дала Грегору Джеку, другую Эркарту, потом вынула из-под руки тоненькую коробочку, которую прижимала рукой к боку. Это была нераскрытая упаковка имбирного печенья. Ребус улыбнулся.
– Спасибо, Хелен, чудесно, – сказал Грегор Джек. И взял две печенины.
Ребус поднялся.
– Ну что ж, – сказал он, – я, пожалуй, пойду. Как я уже сказал, я только хотел…
– Очень вам благодарен, инспектор. – Джек поставил кружку на пол и тоже встал, протягивая руку Ребусу. Теплое, сильное, искреннее рукопожатие. – Да, вот еще что. Вы живете в моем избирательном округе?
Ребус покачал головой:
– Один из моих сослуживцев живет здесь. Я у него ночевал.
Джек медленно поднял голову, потом кивнул. Этот жест мог значить что угодно.
– Я вас выпущу, – сказал Иэн Эркарт.
– Пейте чай, я сама, – сказала Хелен Грейг.
– Что ж, как знаешь, Хелен, – задумчиво сказал Эркарт.
Не было ли в его голосе предостережения? Хелен Грейг, по-видимому, ничего такого не заметила. Эркарт вытащил из кармана ключи и подал Хелен.
– Я пойду, – сказал Ребус. – До свидания, мистер Джек… мистер Эркарт.
Он на мгновение задержал руку Эркарта в своей и пожал ее. Но при этом он успел рассмотреть его левую руку. На одном пальце обручальное кольцо, на другом перстень с печаткой. У Грегора Джека на левой руке было только одно широкое гладкое золотое кольцо. Но не на безымянном пальце, а на среднем. На безымянном у него экзема…
А что у Хелен Грейг? Несколько дешевеньких колечек на пальцах обеих рук – не замужем и не обручена.
– До свидания.
Хелен Грейг вышла из дома первой, но дождалась его у машины, поигрывая ключами в правой руке.
– Вы давно работаете у мистера Джека?
– Давно.
– Тяжелая работа – быть членом парламента, да? Видимо, ему время от времени необходимо расслабляться…
Она остановилась и уставилась на него.
– И вы туда же! Вы ничем не лучше этой шайки! – Она махнула руками в сторону ворот и маячивших за ними фигур. – Не хочу ни слова худого слышать о Грегоре. – Она двинулась дальше, теперь быстрее.
– Он, вероятно, хороший работодатель?
– Работодатель! Таких работодателей поискать. У меня мать болела. Так он дал мне премию осенью, чтобы я могла съездить с ней ненадолго на побережье. Вот он какой. – В глазах у нее появились слезы, но она сделала усилие над собой и сдержалась. Репортеры передавали друг другу чашки, сетуя то ли на излишек сахара, то ли на его отсутствие. Похоже, от них двоих они ничего особо не ждали.
